заметила она. — Говорит, что английский виски скучен, шотландский переоценён, японский неоправданно дорог. А русский — золотая середина… Марк, ты ведь контролируешь состояние Лючии?

— Постоянно, — ответил искин.

— Какие отклонения от нормы ты фиксируешь?

— Непрерывная интенсивная работа мозга, — сказал Марк. — Проще говоря, она очень много думает. Мне пришлось перевести её на высокоуглеводное питание.

— То есть она сочиняет? — заинтересовался Уолр.

— Может быть. Или вспоминает. Или строит планы побега. — Марк натурально вздохнул. — Сейчас бы очень пригодились технологии Ракс. Вывернуть её память наизнанку…

— Увы. — Ксения развела руками. — А на момент восстановления ложных воспоминаний не было. Точнее, мы их не зафиксировали… Мэйли, у вас есть какое-то предложение?

Мэйли взяла бокал с виски, кивнула:

— Да. Пытаться сейчас понять, существует ли мир-кольцо в системе Лисс, бессмысленно. Либо это правда, а ваш зонд, уважаемая Ракс, был обманут. Либо это ложь, но тогда мы имеем дело с чудовищно сложными наведёнными воспоминаниями.

— Даже не представляю, что хуже… — не отрываясь от записей в планшете, сказал Уолр. — Знаете, что меня тревожит? Корабль Стирателей, который мы уничтожили. Он ведь огромный, а в качестве источника энергии использовал внутреннее энергетическое ядро, по сути — карликовую звезду…

— Ну не звезду всё же, — поморщился Валентин.

— Но всё-таки принцип схож, — упёрся Уолр. — Корабль, а внутри кипящий термоядерный шар. А? Только я вижу сходство с обитаемым кольцом вокруг звезды?

— Уолр, мы можем гадать сколько угодно, — сказала Мэйли. — Но это сейчас неважно. Вы же знаете, война — путь обмана.

— Как поэтично! — восхитился Уолр. — Не знал, спасибо. Запомню.

— Я знаю, — кивнул Горчаков. — Это Сунь-Цзы, верно?

— Верно, — подтвердила Мэйли. — Если посмотреть на нашу ситуацию его глазами, то всё окажется очень грустно. Поэтому важно помнить главное: война — это путь обмана. Говорит ли Лючия правду, лжёт ли она — всё равно она пытается нас обмануть. Мы не можем проверить её слова и не в состоянии изменить свои планы. Поэтому нам надо сосредоточиться на том немногом, что мы способны сделать.

— Понять их цель, — сказал Уолр и положил планшет на стол. — Я собрал всё, что нам известно точно, и мы должны это обсудить. Но для этого нужен специалист.

— Двести шесть — пять, — кивнула Мэйли.

Уолр потянулся к ней через стол, и они торжественно пожали друг другу руки.

— Что б я без вас делал? — сказал в пространство Горчаков. — Марк, передай дорогому феольцу просьбу заглянуть к нам.

— Уже приглашаю, — подтвердил Марк.

Странное дело, но Горчаков никогда ранее не думал о феольце, неожиданно ставшем членом научной группы корабля, как об учёном. Спасённый из неправильной реальности (интересно, а как он воспринимает тот факт, что его версия мироздания более не существует?), лишившийся симбионта и морали, вновь обретший целостность — всё-таки он казался ему обузой, пассивным и порой даже опасным гостем.

А ведь Двести шесть — пять в своём мире считался известным учёным. Феольцы, не столь замкнутые, как Ауран или Ракс, активно изучали примитивные цивилизации.

— Мы будем рады помочь, — сказал Двести шесть — пять. Горчаков мысленно отметил, что порой феолец говорил о себе в единственном числе, а порой во множественном. Была ли это случайность? Вряд ли. Скорей уж показывала степень вовлечённости в беседу симбионта.

— Для нас ценно ваше мнение, — дипломатично произнёс Горчаков.

— Мы с Толлой изучали прошлые беседы с Лючией, — сказал Двести шесть — пять. — Определенные странности в описании Лисс нами отмечены, но мы списали их на свойственную молодёжи страсть к преувеличению. Созданная Марком карта убедительна и непротиворечива. Но мы не верим в мир-кольцо.

Феолец обвёл взглядом собравшихся.

— Есть две причины, — продолжил он. — Первая: планета значится в списке посещённых. У меня нет доступа к полным базам данных, но либо автоматический зонд, либо поисковый корабль были в системе. Код системы в нашей классификации означает наличие планет и органической жизни, но полное отсутствие разума. Вторая: создание астроинженерного объекта такого масштаба, как кольцо вокруг звезды, не может остаться незамеченным.

Горчаков кивнул.

Мир-кольцо? Где-то в глубинах космоса, быть может. Он даже помнил фантастический сериал, который смотрел в детстве. Там несколько землян и несколько инопланетян (очень причудливых, один даже был двухголовым) путешествовали по такому миру. Но не под боком у цивилизаций Соглашения. Триста световых лет от Ракс — да, это далеко, туда интересы Соглашения пока не распространялись, но ведь зонд был, даже зонды… Нельзя не заметить окольцованную звезду.

— Ракс тоже проверяли звезду и придерживаются такого же мнения, — сказала Ксения. — Но давайте не будем ходить кругами и попусту гадать. Вы изучаете природу агрессивности.

— О да! — кивнул феолец и оживился.

— Мы знаем, что массовая агрессивность, войны, геноцид характерны для всех разумных культур на определённом уровне развития, — сказала Ксения. — Нехватка ресурсов, борьба за идейное лидерство, социальные конфликты — причин много и почти всегда они приводят к деградации цивилизации. Но если преодолён порог… если цивилизация вырывается к звёздам — она изживает видовую агрессивность. Возможны конфликты, убийства, беспорядки, но не глобального характера. Мысль о настоящей войне становится отвратительной на уровне всей культуры.

— Это азы, — согласился феолец. — Проблема пятого уровня. Как только цивилизация выходит к звёздам, она становится мирной, но обычно войны мешают развиться до уровня межзвёздных полетов.

Ксения кивнула.

— Мы считали агрессивность естественным свойством разума. Но теперь склонны думать, что гибель цивилизаций на совести Стирателей.

— А вот тут я не был бы категоричен, — сказал Двести шесть — пять. Прислушался к чему-то. — Да, Толла прав. Нам знаком целый ряд культур, имеющих достаточно ресурсов, общепланетарную идеологию и гармоничное социальное устройство. Дисс-три, к примеру[2]… От гибели их это не уберегло, признаков вмешательства я не вижу даже сейчас, обладая знаниями о Стирателях…

Горчаков понял, что феолец оседлал любимого конька и готов говорить часами. Сказал:

— Конечно, тут всё очень сложно, я понимаю. А почему может быть агрессивной цивилизация Стирателей?

Двести шесть — пять замолчал. Покачал головой:

— Да-да. Для высокоразвитых цивилизаций ситуация кажется более сложной… Но ведь теперь мы знаем, что наше миролюбие — последствие вмешательства Ракс. Вы, люди, от природы жестоки и любите властвовать. Уважаемые Ауран просто сочли свой вид единственно достойным править галактикой. Мы, к сожалению, изначально лишены эмпатии и сострадания, поэтому убивали бездумно и без колебаний, не имея к тому никаких оснований и даже не получая удовольствия. Халл известны своей симпатией к культурам Соглашения и отсталым цивилизациям, но их внутренние обычаи… отношение к детям…

— Мы просто считаем личинок неразумными. — Уолр улыбнулся, обнажив острые зубы.

— Да-да, а доказательство разумности — написанное личинкой эссе, где в