порог квартиры. Видимо, Кэти устала наблюдать за нашими странными отношениями и, придя к выводу, что такую кандидатуру, как Леон Кауфман, упустит лишь недалёкого ума женщина, доблестно приняла на себя роль свахи.

Поскольку меня не проинформировали, что семейный ужин подразумевает под собой присутствие третьих лиц, я надела обычный спортивный костюм и теперь выглядела как-то нелепо рядом с доктором, облачённым во всё классическое.

Я так и осталась жить по соседству с Кэтрин, потому что Дэниел, не спросив моего мнения, внёс оплату за нашу с Эйденом квартиру на год вперёд. Срок аренды истекал через месяц, и, несмотря на все уговоры сестры, я планировала найти жилье, более доступное моему карману.

Я улыбнулась, глядя на ёрзающего на коленях у Кэти племянника. Малышу Адаму было уже целых девять месяцев, и ему совсем не прельщало смиренное сидение за столом, пусть даже и с любимой соской во рту. Он хотел ползать и изучать этот мир, потому активно хватал Кэтрин за волосы, пытаясь силой отвоевать эту возможность.

– Леон, может, хоть ты расскажешь подробности вечера у Миллеров, а то с Эмили я не смогла вытянуть ни слова? – беззастенчиво пожаловалась на меня сестра и, проворно избежав очередного нападения маленького кулачка, поднесла к губам Адама соску, которую он тут же отправил в новый полёт.

Леон бросил в мою сторону продолжительный взгляд, и я, столкнувшись с ним, опустила глаза в тарелку, чтобы с преувеличенным интересом рассмотреть до сих пор нетронутый кусок белой рыбы.

Весь вечер, проведённый в доме миллиардера, стёрся из памяти благодаря чемпиону и его мыльным пальцам, нагло исследующим мой рот.

– Всё по райдеру, – усмехнувшись, ответил тот. – Дом Периньон, икра и трюфели.

– А сам Миллер, какой он? – заинтересованно спросила сестра, сдаваясь и опуская малыша на пол. Он, активно перебирая ручками, угрожающе быстро пополз в мою сторону.

– Тоже по райдеру, – вклинилась я в разговор, таким образом желая хоть как-то искупить вину перед Леоном за своё скупое телефонное общение. – Неприлично богатый, высокомерный и недоступный. От его взгляда озноб пробирает. Вивиан располагает к себе намного больше.

– Интересный экземпляр, – заторможено протянула Кэти, явно теряя суть беседы. Всё её внимание забрал Адам, который, хватаясь пухлыми пальчиками за ножку моего стула, усердно пытался встать, но терпел поражение и, недовольно кряхтя, валился на попку.

 Желая помочь уставшей сестре, я подняла малыша и усадила себе на колени. Он тут же поймал в кулачок мою прядь волос и сжал. Боже мой, откуда у этого невинного создания столько силы?

– Думаю, он тиран, – вынесла я вердикт тоном, не подразумевающим никакие другие варианты.

Дэниел хмыкнул, а Леон иронично приподнял бровь.

– И откуда такие выводы?

– Ты у нас врач. Ты и расскажи.

 После того поцелуя мы с Леоном не виделись. Я его не игнорировала, но на сообщения отвечала сухо. И понимая, что личного разговора не избежать, хотела сама выбрать место и дату, чтобы быть во всеоружии. Но, вероятно, сестра мысленно уже вела меня к алтарю и, совсем не подозревая о моих истинных чувствах, испортила все планы.

– Насчёт тирана ты погорячилась, но то, что Алекс – довольно принципиальный человек и тяжело идёт на уступки, соглашусь.

Я беззлобно фыркнула.

– Как ты красиво завуалировал слово «тиран».

На телефон, лежащий рядом с тарелкой, пришло уведомление, и Адам, потеряв интерес к моим волосам, потянулся за более увлекательной погремушкой.

«Ну уж нет, красавчик, эта игрушка только моя».

Быстро разблокировав экран, я еле сдержала разочарованный вздох: напоминание о пополнении баланса. Я ждала совсем другого.

– Всё в порядке? – проницательно уловила моё настроение Кэти, привлекая к моему безрадостному лицу ещё больше внимания.

– Да, – кивнула я, испытывая неловкость от пристального взгляда слева. Порой мне казалось, что Леону даже не нужен медицинский диплом, чтобы вскрыть мой череп, провести короткое изучение содержимого и, вздохнув, сказать: «Я так и знал». – Мне нужно выйти. – Я поднялась и, передав малыша Кэти, покинула гостиную.

Заперевшись в ванной комнате, я открыла переписку с чемпионом и пробежалась взглядом по нашим вчерашним сообщениям.

Я: «Сегодня Бобби опять спрашивал про Яму!»

Чемпион: «И что ты сказала?»

Я: «Что ничего не знаю. Он не может смириться с потерей такого материала».

Чемпион: «Умница. К тому же на прежнем месте её уже нет».

Я: «И где теперь?»

Чемпион: «)))».

Я: «Улыбочки?!?! Полный шок…»

Чемпион: «Тебе не хватает смайликов?»

Я: «Иногда. Они показывают настроение, и я не всегда могу понять, в каком находишься ты».

Чемпион: «Сейчас в хорошем».

И всё в таком же духе. Максвелл всегда отвечал односложно, не подпитывая свой текст никакими стикерами, мемами и смайлами. Скобочки были высшей степенью проявления эмоций, но даже от таких коротких сообщений я загоралась как новогодняя гирлянда.

Две недели назад он попросил время, и я ему его дала. Мы не договаривались общаться – это вышло само собой. Он просто дал мне номер телефона, который, как я поняла, знал ограниченный круг людей, и сказал, что я могу набрать в случае необходимости. Я двое суток сверлила взглядом наш пустой чат, прежде чем решилась написать очень даже необходимое «привет».

Я ожидала, что он укажет мне на нарушение оговорённых правил, но этого не произошло. Он ответил, и завязалась наша переписка. Мы болтали каждый день о всяких пустяках: погоде, одежде, спорте и другой банальной ерунде.

Но иногда меня срывало, и я устраивала допрос с пристрастием.

Я: «Ты тут?»

Чемпион: «Да. Почему ты не спишь?»

Я: «Бессонница… А ты почему?»

Чемпион: «У меня был бой».

Я: «Победил? Ты в порядке?»

Чемпион: «Да».

Я: «Что ты делаешь?»

Чемпион: «Еду домой».

Я: «К ней?»

Чемпион: «Я еду в дом, где помимо других людей будет находиться она».

Я: «Не меняет сути».

Чемпион: «Меняет. Но чтобы я сейчас ни сказал, тебя это не устроит. Поговорим завтра».

В такие моменты я впадала в дикую ярость. Меня трясло от его ответов, потому что на все вопросы касательно бывшей он всегда реагировал спокойно и не конфликтовал в ответ.

Не зная всей ситуации, мне порой казалось странным, что он встречается с ней ради непонятной цели. Я не понимала, какую роль она играет в его жизни, и иногда меня одолевали сомнения. Вдруг он всё врёт? Вдруг он – обычный бабник, вешающий лапшу на уши двум девицам одновременно. Но потом наступал следующий день, и его сообщение из серии «доброе утро, моя упрямая девочка» кардинально меняло вектор моего настроения.

Я выяснила, что он не любит сладкое, домашних животных и кожуру зелёных яблок. Слушает песни