— Есть у меня племянница… Нет, дочка! Ей правда еще только четыре года, но красавица, что не чета этой рыжей королеве, — сватал меня сербский князек.

Да, победу нужно было праздновать. Уход из условно сербских земель крестоносцев — это безусловная победа. Получилось использовать и Слово и Огонь. Синергия этих явлений, мягкой силы и военной, приносит чаще всего больше, чем использовать только что-то одно.

— Я глубоко женат, — сказал я чуть отстраняясь от объятий.

Лазарь несколько «завис». Ему понадобилось до полуминуты, чтобы понять, что значит «глубоко» женат.

— Плохо. Мог бы получится добрый союз. Мы же словене, да и веры одной, — раздосадовано сказал сербский товарищ.

Я не из тех людей, кто кричит повсеместно фразу «Все есть Россия, кроме Косово, Косово — это Сербия». Ситуация в мире, да и между народами, в том числе и славянскими, намного сложнее. Людям свойственно все упрощать, кидаться громкими заявлениями. Я же предпочитаю думать.

Сербское государство уже было на политической карте средневековой Европы, было, да сплыло. В иной реальности уже случилось, а в этой весьма вероятно, что в конце этого века, сербы воспользуются слабостью Византии и вновь провозгласят себя независимыми, еще больше ослабляя империю.

И тогда вопрос: а что Руси нужно больше? Слабая Сербия, которая будет способна решать только региональные задачи, да и то не все, или же сильная империя, в союзе с которой можно выходить на европейский, да и на азиатский, политические театры?

Мне кажется, что второй вариант перспективнее. Когда придут монголы, а они придут, чтобы степняков остановить, нужны будут союзы с сильными. Сербы не пришлют на помощь Руси и двадцати тысяч воинов, не смогут они помочь и припасами, кораблями, конями. А Византия, сильная, конечно, все это сможет сделать.

Основа под будущий союз уже заложена, если наладить торгово-экономическое сотрудничество, да еще и попробовать «открыть» Америку, хотя бы для того, чтобы обеспечить продуктовый обмен, то с империей все срастется. Территориально с Византией нам почти что и нечего делить. Крым, если что. Но, как известно «Крымнаш». И переговоров по этому поводу быть не может! Это я выяснил еще в прошлой жизни. Но на полуострове может оставаться византийская фактория, тот же Корсунь-Херсон, из которой следовало бы сознать свободную экономическую зону. Всем от этого будет только хорошо, даже не нужны тогда отмены таможенных пошлин.

— У меня есть предложение к тебе, мой друг, — чуть поразмыслив, сказал я. — Присылай своих воинов ко мне в Братство послушниками. Пусть они отбудут наем, скажем — семь лет. За это я их одену в добрые брони, дам коней, обучу.

Задумался и Лазарь. С его подходом, который ранее уже озвучил серб, мое предложение более чем соотносится. Он хочет создавать войско? Но нету чем кормить этих воинов, обучать, экипировать, коней нет в достатке. У меня же все это есть, или будет куплено.

С теми деньгами, что уже получилось заработать, Братство становится одной из богатейших организаций этого мира. Сколько там нынче в казне тамплиеров, или ассасинов, я не знаю, но предполагаю, что основные заработки у храмовников должны начаться позже. У меня же только награбленного в Венецианском квартале больше, чем весь бюджет какого-нибудь Переславльского княжества, с Туровским в придачу.

Есть иные перспективные способы заработать деньги и пропитание. Развитое сельское хозяйство, производства — всего хватает, можно даже думать о том, чтобы создавать собственное государство. Но это не мой путь. Нельзя усложнять и без того непростую обстановку на Руси.

— Зачем тебе это? Я же понимаю, знаю, что твое Братство будет существовать и в империи. Тут найдется много желающих в него вступить на тех условиях, что ты только что озвучил. Так зачем? — спрашивал Лазарь.

Вид мужчины был серьезный, он даже отставил кубок с вином в сторону.

— Я не хочу засилья ромеев в Братстве. Сам я буду находится далеко, не знаю когда и приеду вновь в Византию. Может, через два года, или три. Не хочу, чтобы тут находились за мой счет не мои люди. Если в Братстве будет много сербов, еще немного болгар, русичи, то ромеям сложно приручить Братство. Да, будут ротации, это когда я стану менять воинов живущих здесь на иных, а здешних забирать на Русь, но лучше перестраховываться во всем и всегда. Так что скажешь? — выдал я монолог.

— Я не вижу причин отказываться. Бери на семь лет хоть бы и тысячу воинов, которые не могут купить себе добрые брони, одевай их, используй всяко, но только поцелуй крест, что никогда не станешь направлять против меня свой меч, — последние слова Лазарь произнес жестко, бескомпромиссно.

Но для меня всегда есть компромисс. Я могу просто не брать сербов, да и все.

— Ты не станешь с меня что-то требовать! Есть цели у Братства, если на пути их достижения встанет хоть бы кто, то я буду драться и с тем, кого называл своим другом. Пусть слезы будут течь из моих глаз от горечи, но я буду драться, — с пафосом отвечал я.

Наступила пауза. Лазарю вновь потребовалось время, чтобы осмыслить то, что только что прозвучало.

— Но воины вернуться ко мне? Уже одетые и с конями? — уточнял Лазарь.

— У тебя останутся их семьи, ты можешь каждого убедить вернуться. Но не начинай войну с империей, она мне нужна сильной. После… Не при твоей жизни и не при моей, мои потомки, я оставлю им завещание помочь твоему народу обрести независимость, — сказал я.

— Вот что ты за человек такой? Я уже соглашаюсь, а тут опять условия, — сетовал серб.

Можно было наобещать в три короба, а после найти отговорки, почему все вышло не так, а этак. Но я не хочу без меры лгать. Так можно полностью потерять доверие. Но и не лгать не могу, ибо такой важный инструмент достижения цели нельзя игнорировать. Я придерживаюсь философии еще нерожденного Фридниха Ницше: достижение цели любой ценой. Но я бы чуть изменил слова философа и подставил одно слово «почти» любой ценой.

— Хорошо, — согласился все же Лазарь.

По сути, куда ему деться? Воины, которых собрал местный князек по требованию василевса, никудышние. Я не про их боевые качества. Это мы проверим чуть позже, устроив, в некотором роде, турнир. Я про снаряжение. Копья? Серьезно? Нет, это отличное оружие, но