И вот появляюсь я! И все начинает работать, все спешат решить свои вопросы, поспособствовать решению общих задач. Не хочу… Отказываюсь думать, что люди не могут оставаться организованными без пастуха. Но… Разве не так в будущем? Если руководитель собирается проверить какой-то отдел, сотрудники узнают об этом. Начинают ли они работать? Как никогда ранее! Мне стоило только распространить слухи, что я во гневе и собираюсь искать виновных, почему до сих пор не отправлены обозы, как на следующий же день была назначена дата отхода караванов, а телеги и упряжные кони чудесным образом стали появляться. Это я потом узнал, кто так нам помог. При этом два каравана сливались в один, не было смысла идти раздельно.

Две тысячи сто сорок три телеги, большая охрана, купленный в Византии скот, — все это растянулось на двадцать верст, или больше. Великое переселение народов, да и только. Долго караван будет идти на Русь, но когда дойдет, то это даст импульс к развитию не только Братства, но и всего русского государства от которого я себя не отделяю.

Сложности в покупке телег и коней были связаны в том числе и вполне объективными причинами. Резко взлетели цены на такие товары, как и на самые захудалые шатры, без которых долгие переходы осуществить сложно. Людовик, французский король, Конрад, король Германии, ну и как же без любителя европейской моды на рыцарство, василевса Мануила, решили устроить турнир.

Как я понял, споров и по поводу венецианцев, и по отказу Византии участвовать в Крестовом походе, было много. Но сыграла связка Конрад-Мануил, которые смогли договориться и выступить единым фронтом, примеряя Людовика VII и его вассалов. Французы, прознав, что случилось в Константинополе пылали «праведным» гневом.

Как я понял, василевс договорился с дедом императрицы Евдокии о каких-то совместных действиях в будущем. Может ту же Венецию решили пощипать. Конкретики никто не знал, мой осведомитель, евнух Андроник, попавший во дворец, разводил руками, мол, не в курсе. Врал, скотина, очевидно, что договоренности были. И этот фактор повлиял на то, чтобы французы не оказались в меньшинстве и вообще не расстроился крестоносный союз.

Вероятно, что было еще что-то. Мы, мужчины, действительно, считаем, что владеем миром. Но многие из нас не замечают, как нами, через похоть, страсть, владеют женщины. Алианора владела умом французского монарха, держала его за причинное место. Она хотела уже быстрее попасть в Иерусалим, вот и напирала на мужа.

Может быть на то, что получилось избежать серьезного конфликта Византии и французской части крестоносного движения повлияла и предложенная мной политика, назвать которую можно «отдай добровольно малое, чтобы не защищать с оружием многое».

На протяжении пути крестоносцев, они встречали обозы с едой и кормом для лошадей. Там было и вино, были и… женщины. В империи дело проституции поставлено на высокий уровень. Так что скоро французов, чуть меньше немцев, пристрастили к таким подаркам от василевса и войско с крестами более-менее спокойно шло к своей цели. Естественно, если встречалась деревушка, она подвергалась грабежу и сжигалась, но многие населенные пункты, после нескольких инцидентов, оставлялись жителями, чтобы позже вернуться, когда угроза минет. Ну и недалеко находилось мое войско, как сдерживающий фактор.

Но не были бы мужчины-воины таковыми, если бы не желали померяться… «харизами», назовем это так. То есть, выяснить кто круче и унизить потенциального противника. Для таких целей более чем подходил турнир. Тем более, что Мануил обожал подобные мероприятия, а тут, считай что цвет европейского рыцарства прибыл. На самом деле, нет, те, кто специализировался на турнирах, оставались в Европе.

Я уже одной ногой стоял на корабле, чтобы отправиться домой, где вот-вот начнутся события, участие в которых обязательно, когда пришли сведения о решении организовать турнир. Так что отъезд сочли бы за бегство. А я не бегают от драки.

Сперва мне казалось, что это ловушка. Вот выманят императора из-за стен Константинополя, да нападут на него. Но погрузка воинов-крестоносцев на корабли и переправа их на азиатский берег продолжалась, войско крестоносное располагалось сразу в нескольких местах и не приходило в движение, не объединялось, не было никаких признаков, что будет не турнир, а покушение на василевса.

Мало того, все мое войско стояло недалеко от места, где собирался народ для турнира. Пусть катафрактарии ушли от меня, но суммарно воинство насчитывало более восьми тысяч ратных, это с голодранцами-сербами. Василевс так же подвел под Константинополь более тридцати тысяч воинов без учета гарнизона. Не сто тысяч, которыми я пугал французов, но все равно больше, чем сейчас на европейской части империи, имели крестоносцы.

Так что я наблюдал, как из Константинополя шли вереницы телег, брели люди, обыватели и торговцы прибывали на турнир не только из столицы, но и других городов. Уже скоро не менее чем шестьдесят квадратных километров было заполнено шатрами, лавками торговцев, площадками, где жонглеры и театралы развлекали толпы людей.

Понятно, почему церковь была против таких мероприятий, хотя и смирилась с гонками на ипподроме. Все творящееся напоминало массовое празднование какого-нибудь языческого праздника. В то время, как сами поединки можно сравнивать с тризной, или гладиаторскими боями, и то и другое — язычество.

Нельзя было не участвовать в турнире. Конечно, отговориться вполне возможно, прикрыться религиозностью Братства, или еще чем. Но подобное сочтут за трусость и даже обиду, так как католики-крестоносцы участвуют в деле, а православные братья, нет. Что они хуже нас — русичей? Я считаю, что да, но это мое субъективное мнение, которое явно не совпадает с мнением европейских рыцарей.

Вот мы и решали, кому отправляться защищать честь Братства. Троих человек, не больше, следовало отобрать. Дело не в том, что нечем платить вступительный взнос, который, к слову, пятьдесят марок серебром, просто не нужна массовость, нужно точечно показать себя, не проиграв в первой же схватке. Ну и мы будем участвовать в групповых соревнованиях, когда соревнуются отряды.

— Воевода, ну куда мне? Ладно, что уже не молод, но никогда я не тренировался к конным поединкам. Возьми Алексея! — отказывался участвовать Никифор.

— Могу ли я ему доверять? Что стало с Улитой? Она жива? После того, что жена Алексея покушалась на мою суженную? — взъярился я.

На самом деле, я злился в большей степени на себя. Знал же, что за птица эта Улита. Хотел избавиться от нее, отдал замуж за своего дядю в надежде что тот ее обрюхатит боярышню, и она успокоится. Нет, не вышло. И беременная Улита остается желчной