Шрифт:
Закладка:
Почти все эти причины образуются путём превращения мест из Евангелия (чаще всего это притчи) в призыв к действию. Видно, что для Афраата ряд причин, по которым следует начать аскетическую жизнь, может продолжаться сколь угодно долго, так как он очень искусно обращается с евангельским текстом, привлекая из него в необходимом количестве нужные места. Нельзя не заметить при чтении данного перечня причин, что большинство из них можно также считать целью христианской жизни.
Таким образом, для Афраата нет христианской жизни без аскезы, причины для обращения к которой он приводит в большом количестве и которые все укоренены в крещении. В соответствии с «пневматологическим обоснованием аскетизма», получив залог Христа в крещении, человек должен соблюдать себя в чистоте. Три концептуальные модели акцентируют внимание на сохранении девства. Аскеза является оружием, способным побороть сатану, и только она является единственным воплощением Евангелия в жизни.
V. Аскетические практики и иные требования духовной жизни
Начнём рассмотрение требований, обращённых Афраатом к «сынам Завета», с восьмого параграфа «Тахвиты», который был назван о. Джорджем Недангатом «правилом Афраата» из-за его директивного характера[1206].
Прежде всего — по мнению Афраата — человек должен принять на себя какое-нибудь «бремя» и тем самым проявить свою веру. Под «бременем» в данном случае, на наш взгляд, подразумевается любой аскетический подвиг из перечисляемых автором «Тахвиты» ниже. Афраат указывает на необходимость молитвы, поста и любви к Богу; кротости, смирения и приятности в общении; умеренности в речах и внимания к ним; предотвращения необдуманного смеха; воздержания от ношения яркой одежды, от отращивания волос и бережного ухода за ними, от посещения брачных пиров; умеренности в употреблении вина; искренности; подавления зависти, презрения и жадности; стремления к спокойному разрешению несогласий; недоверия к сплетням. Также не следует льстить, давать взаймы деньги под проценты; притеснять ближнего; быть буйным; насмехаться над кающимся и постящимся; стыдить того, кто не может поститься; обращать внимание на мнение о себе людей; беседовать с не принимающим его слова; презирать себя за естественную потребность в пище. Нужно подавить в себе злобу; победить сатану; возрастать в добродетели, даже если из-за этого завидуют; помогать нищим и не печалиться в том случае, если нечем помочь; воздерживаться от общения со злыми и дерзкими людьми, богохульниками и клеветниками. Целью такого жизненного подвига является уподобление ученика Христу.
Рассмотрим подробнее самые важные для Афраата элементы аскетической жизни, встречающиеся как в «правиле Афраата», так и в других частях «Тахвиты о сынах Завета».
V.1. Бодрствование
На важность этой аскетической практики Афраат указывает, с одной стороны, с помощью притчи о десяти девах (Мф. 25:1–13) и евангельского призыва к бодрствованию (Мф. 24:36–44 и парал.), с другой — через предостережение, что именно во сне сатана может войти в человека.
Бодрствование Афраатом рассматривается не только как ночное бдение, но и в более широком, относящемся к внутренней жизни христианина смысле: как духовное трезвение, заключающееся в необходимости следить за своими мыслями и словами, не допускать зависти, злобы и лести.
С. Брок отмечал, говоря о практике бодрствования, что «идеал ангельской жизни был настолько же популярен в сирийском протомонашестве, как и позднее в монашеских кругах»[1207]. Материал «Тахвиты о сынах Завета» не противоречит мнению относительно идеала бодрствования в сироязычной аскетической среде (с чем согласны и другие исследователи). Одной из основных причин укоренения данного идеала признаётся тот факт, что в сирийском языке слово «ангел» — ʹîrā[1208] по своей этимологии имеет значение «бодрствующий»[1209]. В «Тахвите» не единожды можно встретить и указание на важность уподобления ангелам, и призыв к бодрствованию. Этим призывом и начинается «Тахвита»: neṯʹîr men šentan bhānā zaḇnā[1210] — досл.: «Пробудимся от нашего сна сейчас»[1211]. Кроме ангелов, Самого Иисуса Христа Афраат именует «бодрствующим» — ʹîrā. А уподобление ангелам (βίος ἀγγελικός) и уподобление Христу — и это следует подчеркнуть — выступали как вполне реальная цель аскезы для Афраата (т.е. аскет мог ещё при жизни в свою меру достичь уподобления).
Уподобляясь ангелам, «сыны Завета» должны держать свои глаза и сердца устремленными вверх, к своему Небесному Отцу. Исходя из подобия «сынов Завета» ангелам, Афраат призывает их также стать чужими в этом мире. Данный призыв выражался как во внутреннем отречении от мира и его страстей, так и в распространённом в сирийских землях феномене странничества, имеющего своей концептуальной основой слова апостола Павла: ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего (Евр. 13:14). Такие размышления об отречении от мира, о странничестве С. Брок считает «общей темой для всего сироязычного христианства»[1212].
С бодрствованием непосредственно связана практика молитвы, которую мы надеемся рассмотреть в отдельной работе, из-за её особенной важности для Афраата. Ещё одной разновидностью внутреннего трезвения, также уподобляющей подвижника ангелам, является хранение девства.
V.2. Хранение девства и воздержание
С. Брок высказал мнение, что «...акцент на отчуждении — отделении от мира — даёт
