Коммерсант всегда уверен в себе, педагог не уверен в себе никогда. Он вполне осознает свою несостоятельность по этой жизни. Отсюда постоянно виноватое выражение лица, и какая-то извиняющаяся манера речи, и… обращение к религии. Тихонович связывает свои надежды с Богом. Перед отъездом в Тихоновку они с женой собирались креститься, но что-то не срослось…

А вот Петрович, повторю, по жизни победитель. По образованию он строитель, не один год проработал прорабом в совхозе. С началом реформ и, соответственно, разорением совхозов и колхозов занялся коммерцией: торговал в Тихоновке, покупал там мед и увозил его на Север. Потом построил ларек в райцентре, за ним бензоколонку, теперь вот строит магазин.

При этом тезка является убежденным сторонником советской власти и голосует за коммунистов. Из чувства справедливости. Он испытывает определенный дискомфорт от того, что живет хорошо, тогда как другие (тот же Вениамин Тихонович) плохо.

Помимо того, тезка помнит, как много внимания уделяли коммунисты простому человеку. Человеку труда. Каждый месяц не только самый захудалый поселок, но и самый отдаленный полевой стан, вагончик на выпасах, каждую ферму навещал либо один из секретарей райкома, либо кто-нибудь из инструкторов. Здоровался со всеми большой начальник за руку, передовиков обнимал, знакомился с бытом, интересовался проблемами. И не просто интересовался – сразу начинал их решать.

А за годы реформ районное начальство, положившись на рынок, который расставит все по своим местам, ни разу не появилось на каком бы то ни было производственном участке. Полевые станы давно разобраны, вагончики приватизированы, и даже гордость всех хозяйств, мощные животноводческие комплексы, заброшены, превращены в руины.

Теперь из зарослей бурьяна, лопухов и полыни чернеют мрачные полуразрушенные стены, напоминая кинохроники военных лет о только что освобожденных от фашистов селениях. Только виселиц не хватает. Жуть! Душа болит…

Балагур, острослов, почитатель Высоцкого, любитель анекдотов. При этом он был и остается жестким руководителем (на днях я в этом убедился лично), не терпит пьянства, воровства, разгильдяйства, лени, панибратства, сразу ставит на место, а чаще сразу увольняет горлопанов. По мере возможностей Петрович занимается благотворительностью: помогает больнице, школе, частным лицам, тем же Черновым.

Как всякий смазливый, да еще и спортивный мужчина, он был неисправимым бабником. В присутствии женщин тезка никогда, даже зимой, не надевал шапку, говорил комплименты, дарил цветы, целовал ручку, заводил бесчисленные романы.

При этом он хвалил домострой, деловых женщин уважал, но сторонился. По его глубокому убеждению, женщина должна хранить семейный очаг, воспитывать детей, создавать уют в доме и все такое. Зарабатывать деньги – обязанность исключительно мужчин.

До недавнего времени именно Зуев был Гришиным кумиром. Юноша научился острить, тонко улыбаясь или не улыбаясь совсем, сыпать цитатами из песен Высоцкого и анекдотов, следить за собой, хвалить домострой и даже щеголять без шапки зимой.

Сейчас у Гриши, по наблюдениям отца, появился другой кумир – я. Он стал уделять меньше внимания своей внешности, завел дневник, налегает на слово «блин», словосочетания «не берет собака волка», «черти понесли», а в слове «очень» растягивает букву «о».

– А еще другой раз прикроет глаза, ухмыльнется, как ты, Валерий, и так же мечтательно посмотрит на небо, – засмеялся Тихонович. – Очень похоже! Что крестьяне, то и обезьяне!

Я улыбнулся и дополнил список тем, что два дня назад Гриша попросил у меня «Униженных и оскорбленных». Не скрою, что приятно быть чьим-то кумиром, даже если поклонников и поклонниц у меня хватает и без Гриши.

Юноша мечтает спасти Россию от окончательного уничтожения. Ни больше ни меньше! Что-то новенькое. В последние годы все мечтали исключительно о том, как ее пограбить. В этом чувствуется уже отцовское влияние. Яблоко от яблони…

Теперь еще о Сухареве. Человек он добрый и мягкий. Единственная категория людей, которых он люто ненавидит – российские либералы.

– Я, как и все педагоги, никогда не был богатым, – признался он мне часа два назад. – Но нищим, фактически бомжом стал только при либералах. И не только я, и не только учителя. Учителей и врачей, военных и инженеров, рабочих и крестьян – всех нас либералы смешали с грязью, превратили в бомжей.

Здесь, посмотрев на меня, Тихонович вспомнил, что я прочитал его фельетон, где эта же мысль повторялась раз за разом, – и улыбнулся виновато:

– Извини! Больше я ни о чем не могу думать. Кто о чем, а вшивый о бане.

Позже мы с ним разговорились о непростой судьбе России. Вениамин Тихонович убежден, что в начале смутных (по его мнению, черных) девяностых, проехав по ушам доверчивого электората, никогда ранее не слыхавшего про черный пиар, лохотрон и все такое, к власти в стране прорвалась банда предателей.

– Мы думали, что они боролись с режимом, потому что режим этот мешал им обустраивать страну, – все еще дивясь людской и собственной наивности, с сарказмом и не без горечи говорил Тихонович. – Теперь и ребенку ясно, что коммунисты мешали им грабить и уничтожать страну. Но… поезд ушел.

Может, и так… Не знаю. Я из другой породы… Я не ищу правды, просто стараюсь выжить. В любой ситуации!

Еще Вениамин Тихонович убежден, что приход к власти в России этих предателей является реализацией планов западных спецслужб, направленных на развал страны и превращение ее в колонию, сырьевой придаток Запада.

В пользу этой версии, по его мнению, говорит то, что пресловутый план Аллена Даллеса, разработанный еще для уничтожения СССР, стал претворяться в деталях в жизнь именно при либералах-предателях, почти пятьдесят лет спустя, и уже для уничтожения России.

Педагог извлек из своего рюкзака какую-то замусоленную брошюрку и принялся с волнением, негодованием и даже отвращением зачитывать отдельные постулаты этого плана. Я, изменив своему принципу избегать политики (переливание из пустого в порожнее), успел даже кое-что законспектировать – зацепило!

– «Посеяв там (в СССР) хаос, – утверждал шеф ЦРУ, – мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти ценности поверить. Как? Мы найдем единомышленников, своих союзников (“Нашли, давно нашли!” – комментарии Сухарева) в самой России.

Литература, театры, кино (“А теперь еще и телевидение”. – Вениамин Тихонович) – все будут изображать и прославлять самые низменные человеческие качества. Мы будем всячески поддерживать так называемых художников, которые будут насаждать, вдалбливать в человеческое