резину, а кости стали эластичными. Линд был похож на какой-то невероятный генератор, искрящийся и потрескивающий, электрические потоки энергии танцевали по его коже бледно-голубыми вихрями и водоворотами.

И эта энергия была кинетической. У нее было движение и направление.

Стеклянный циферблат часов на стене разлетелся, словно по нему ударил молоток. Бумаги, карандаши и папки разлетелись по столу Шарки и были унесены в воздух диким, разрывающим циклоном. Склянки и инструменты были сброшены с полок, пол вибрировал, стены стучали, как удары какого-то невероятного сердца. Лазарет и изолятор представляли собой ураган антигравитации: вещи вращались, прыгали и кружились в воздухе, но не падали. Шарки отбросило к стене, а затем на пол, где волна невидимой силы прижала ее прямо к двери, ведущей в коридор. Ужасная вибрация гудела и гудела, воздух был наполнен странными визгами, эхом и звенящими звуками. Хейс потерял гравитацию... его подняли в воздух, Линд все еще сжимал его руку, привязывая к миру. Стены пошли трещинами, потолочные плитки оторвались и безумно закружились в вихре, а затем...

И затем Линд сел.

Ремни, удерживавшие его снизу, разорвались, дрожа, и рассыпаясь, словно конфетти в торнадо. Лицо было искажено и вздуто, из глаз и носа текли кровавые капли. Его свело, он застыл, и рухнул обратно на кровать.

Все остановилось.

Все бумаги, ручки, флаконы с таблетками, лекарствами, книги, схемы и скрепки... все это внезапно обрушилось на пол, а вместе с ними и Хейс. Он шлепнулся на задницу, ошеломленный и потрясенный, и секунду не был уверен, где он находится и что делает. Шарки карабкалась по стене, пытаясь говорить и издавая только странные хрюкающие звуки. Сила этого ветра, или чем бы это не было во имя Христа, фактически сорвала с ее волос тугую резинку, и локоны свисали ей на лицо, небрежными прядями. Она откинула их.

Она помогла Хейсу подняться.

- С тобой все в порядке, Джимми?

Он молча кивнул.

- Ага... я даже не знаю, что произошло.

Шарки подошла к Линду. Она открыла одно из его век, проверила пульс. Взяла стетоскоп, свисавший с двери. Выслушала сердце Линда и покачала головой.

- Мертв, - сказала она. - Он мертв.

Хейс не удивился.

Он взглянул на Линда и понял, что если бы сердце этого человека не отказало или его мозг не взорвался в голове, если бы что-то не убило его, то и Шарки, и он сам, вероятно, были бы сейчас мертвы. Эта энергия была смертоносной, дикой и разрушительной.

- Элейн, - сказал он, - должны ли мы...

- Давай просто уберем этот бардак.

Так они и сделали.

Едва они приступили, как по коридору пошли люди, требуя объяснить, что это был за шум и почему в чертовом лазарете пахнет отбеливателем или химикатами. Но потом они увидели Линда и больше вопросов не было. Вежливо поджали хвосты между ног и убрались, пока это было возможно.

После того, как они разложили вещи по местам и подмели остальное, Хейс и Шарки сели, а она достала бутылку вина, которую берегла. Это был дорогой алкоголь, и пили его из пластиковых стаканчиков Дикси (Dixie Cup - фирменное название бумажных стаканчиков – примечание пер).

- Как мне это записать? - спросила Шарки. - Что Линд был одержим? Что он показал телепатию и телекинез? Что что-то завладело его разумом, и оно было внеземное? Или мне следует просто сказать, что он умер от какого-то необъяснимого слабоумия?

Хейс вздохнул. - Он не был одержим или безумен. По крайней мере, не поначалу. Каким-то образом он был с ними в контакте, с теми спящими разумами в хижине или, может быть, с живыми в озере. Наверное, первое, я думаю. Хейс закурил сигарету, его рука дрожала. - То, что он нам рассказывал, док, было воспоминанием. Воспоминание о чужом мире, откуда пришли Старцы... это была память о колонизации. Я думаю, о том, как они покидают эту планету и дрейфуют сюда через космос.

- Дрейфуют через космос? - сказала она. - Должно быть, это заняло целую вечность, эоны.

- Время для них ничего не значит.

Шарки только покачала головой.

- Джимми... это довольно дико.

Он знал, что это так, но верил в это. Полностью. - У тебя есть лучшее объяснение? Я так не думаю. Ты чувствовала жар, чувствовала аммиак... вероятно, это была одна из внешних планет, с которых они прибыли. Возможно, не изначальная, но это была их отправная точка, когда они пришли сюда. Господи, они, должно быть, дрейфовали тысячи лет, спящие и грезящие, ожидая возможности прийти сюда, в этот голубой мир.

- Но внешние планеты... Уран, Нептун... они холодные, не так ли? - спросила она. - Даже миллиард лет назад они были покрыты льдом...

Хейс вытащил сигарету. - Нет, совсем нет. Я не учёный, док, но я общаюсь с ними уже много лет... я знал одного астронома из МакМердо. Мы обычно зависали в обсерватории, и он рассказывал мне кое-что о планетах и звездах. Нептун и Уран, например, из-за своих размеров имеют огромное атмосферное давление, поэтому жидкость на них не может замерзнуть или превратиться в пар, она удерживается в жидкой форме в огромных морях воды, метана и аммиака.

- Хорошо, - сказала Шарки, - но насчёт дрейфа сюда... ты хоть представляешь, сколько времени это займет?

- Опять же, время что-то значит только для таких существ, как мы с тобой, с ограниченной продолжительностью жизни, а я думаю, что Старцы почти бессмертны. Они должны быть такими. Конечно, они могут умереть случайно или намеренно, но не от старости. Нет, док, они прилетели сюда, как пыльца на ветру.

Хейс сказал, что, по его мнению, именно так они и работали. Возможно, дрейфовали от одной звездной системы к другой, что, вероятно, занимало миллионы лет. Затем обосновавшись в мирах, прыгали с планеты на планету, засеивая их жизнью.

Шарки не хотела верить ничему из этого, но постепенно, вопреки ее воле, логика происходящего овладела ею.

- Да... полагаю, так оно и было. Это просто невероятно, это все.