Он прошел внутрь, радуясь, что остался один. Из окна кухни он видел всех троих на террасе. Волосы жены сияли в солнечных лучах, она отбросила их за спину и заправила за уши, как делала, когда он с ней только познакомился, и вдруг словно преобразилась в неловкую девушку, которую он подцепил в «Уильямсе». Она не особо изменилась. Он снова спросил себя, почему не может любить ее сильнее.

– Нужно как-нибудь поиграть, – сказала Кэтрин, когда он вышел на террасу с ведерком льда и напитками для Брэма и для себя. – Пусть ребята получат все за свои деньги.

В таких случаях Джордж по-настоящему осознавал преимущества брака. Четверо абсолютно цивилизованных людей проводят вечер вместе. Его жена сидит, прямая, как скрипачка. Джастин и Брэм, недавно открывшие для себя удобства цивилизации, изображают взрослых.

– Она хорошо играет. – Он услышал свой голос словно со стороны. И правда, на корте Кэтрин выглядела достойно. Они играли в колледже, и он помнил ее в теннисной юбке.

– С удовольствием, но я безнадежна. – Джастин улыбнулась. Он раздавал напитки. – Боюсь, я склонна к более творческим видам физической активности.

Джордж не мог не спросить:

– Ну, например?

– Йога, конечно. Жаль вас разочаровать. – Она повернулась к Кэтрин. – В городе дают уроки, если вам интересно. В школьном спортзале.

– Придется тянуться за вами, – сказал он, пытаясь пошутить.

– Вам понравится, – обещала Джастин.

Кэтрин улыбнулась и кивнула.

– Я бы не отказалась. Точно.

– А вы, Джордж? – спросила Джастин.

Он был готов поклясться, что она флиртует.

– Не думаю. Мои сухожилия, или как их там, натянуты, как гитарные струны. Это может быть опасно.

– Вы не выглядите напряженным.

– Уж поверьте мне. – Он поднял стакан. – За то единственное, что меня расслабляет.

– Скверно. Вы многое упускаете.

– Джастин каждый год ездит в Индию, – сказал Брэм. – У нее там есть гуру.

– Хорошо, – сказал Джордж.

– Я всегда хотела съездить, – сказала Кэтрин.

«А я и не знал», – подумал он.

– Это такой духовный опыт.

Кэтрин покосилась на него, теребя подол юбки.

– Я слышала, там грязно. Это правда?

«Там, куда ездит Джастин, – нет», – подумал он.

– Да, конечно, там живут бедно, – сказала Джастин. – Но люди замечательные. И пейзаж, цвета, просто ошеломляет. Розовый, красный, оранжевый. Это правда нечто. Каждый раз, когда еду туда, чувствую… – Она покачала головой, словно им все равно не понять.

– Чувствуете что? – спросил Джордж.

– Будто меня обнимают, – наконец сказала она.

В ярком свете, он заметил ее груди, тяжелые черты лица, твердо стоящие на земле ноги в сандалиях. Она была похожа на римскую принцессу. Такой классицизм, сила и ум, которые он находил привлекательными.

– Только посмотрите, какой закат, – сказала его жена.

– Дешевка, но мило, – пожал плечами Брэм.

Они посмотрели на солнце, огромное, сияющее. Они сидели и смотрели, как оно исчезает за деревьями. Все долго молчали, и вскоре стало темно. Тишина казалась жутковатой, и они обрадовались, когда Фрэнни пробежала по пустому дому, громко зовя маму.

4

Несколько недель спустя Джайлс Хендерсон пригласил Джорджа и Брэма в гостиницу пострелять по тарелочкам. Был прекрасный осенний день, прямо как на картине Иннесса «Утро, Катскиллские горы», подумал он – верхушки дубов пламенели алыми листьями. Джордж много лет не стрелял, но поддался буржуазной моде на спорт и смог попасть в несколько тарелочек. Позже, в духе этого меланхоличного вечера, они сидели в темном холле, пили бурбон и курили сигары. Желе дымил как паровоз, и лицо его было покрыто сеткой поломанных капилляров. К удивлению Джорджа, официанткой была та девушка, Уиллис. В пустой столовой она сидела одна за столом, заворачивая приборы в салфетки. На ней было короткое серое платье с белой каймой и передник – такая форма. Волосы были стянуты заколкой, между губ – сигарета. Дым и яркий свет из окна создавали вокруг нее таинственную ауру. Она чуть обернулась, словно почувствовала его. В профиль он увидел линию ее подбородка, острую скулу, изгиб верхней губы. Она была похожа на девушку с картины Делакруа «Сирота на кладбище»[52] – та же очевидная, но будто непризнанная красота, черные глаза, страх.

Трое мужчин сделали заказ, и она принесла им еду на большом круглом подносе, подпирая его плечом. Пока она расставляла тарелки с устрицами, копченой форелью и лимоном, он заметил ее тонкие пальцы и облупившийся лак на ногтях. Она наклонялась и бегала в коротком платьице с задумчивым высокомерием, которое заставило его почувствовать себя никчемным. Они перешли на вино, терпкое каберне, и в том, как она его открывала, было что-то сексуальное – ее руки на зеленом горлышке бутылки, когда она извлекала пробку, и после нескольких бокалов у Джорджа создалось впечатление, что она совершенно намеренно его избегает. Он последовал за ней по пустому коридору в сторону туалетов.

Она резко обернулась.

– Что вам нужно?

Он не мог ответить.

– Я заметила, что вы на меня смотрите.

– И что? Разве это так странно?

– Так что вам нужно?

– Ты уже знаешь, что мне нужно.

«Это просто случилось», – рассуждал он. Возможно, он втянул ее в это. Он старше и довольно влиятелен. Может, ей понравилась его внешность, как и другим женщинам – отросшие волосы, борода. Кэтрин когда-то говорила, что у него благородный взгляд. У него были карие глаза, совсем обычные. Он послонялся рядом, дожидаясь, пока она закончит работу, и они пошли к ней. Кровать в ее комнате была узкая и жесткая, как гроб. На столике стояла жестяная банка из-под чая, которой она пользовалась как пепельницей, и миниатюрная лампа Аладдина с благовониями. Он осторожно присел на край кровати и смотрел, как она сбрасывает сапоги. Он думал о Кэтрин, о том, что ему не следует быть здесь с этой девушкой, что он опять взялся за старое, а надо бы встать и уйти, но она сняла носки, и он смотрел на ее худые грязные ноги и маленькие руки и был не в силах пошевелиться. У нее было бледное лицо и темная пелена волос, резковато поблескивающие глаза.

– Хватит думать о ней, – сказала она. А потом она его поцеловала, и он ответил, и у ее губ был вкус теплого молока, он не мог остановиться.

Потом они лежали в крохотной комнатке. Было очень тихо. Он осознавал, что за окном – мир, холодный воздух, запах земли, мертвые листья. Темнело.

– Ты какой-то грустный, – сказала она.

Он кивнул, потому что знал, что все внезапно изменилось.

– Мы сделали что-то ужасное.

– Да.

Она бросила на него холодный взгляд.

– Тебе нужно уйти.

– Погуляешь со мной?

Они