те, с которыми Германия вступила в войну 1870 года. Нет таких слов, господа, что были бы достаточно глубоко прочувствованы, чтобы отдать долг благодарности Отечества нашим воинам, тем, кто, несмотря на беспримерный вражеский заградительный огонь, несмотря на огромное превосходство в численности, своими телами построил на пути врага стену, которую тот не смог одолеть. Вечная память всем, кто отдал жизнь за своих товарищей… Немецкий народ, непоколебимый в своей уверенности, в своих силах, непобедим. Нас оскорбляет, когда нас, идущих от победы к победе, стоящих далеко на вражеской территории, заставляют поверить, что мы уступаем в выносливости, в стойкости, во внутренней моральной силе нашим врагам, всё еще мечтающим о победе. Нет, господа, мы не поддадимся этим мыслям. Мы решительно продолжаем вести битву, которой пожелали наши враги, дабы исполнить то, чего требует от нас будущее Германии.

(Речь рейхсканцлера, 9 декабря 1915 г.)

7

Простое ожидание в обороне, допустимое само по себе, в долгосрочной перспективе не служит конечной цели. Благодаря превосходству в людях и материалах противники обладают значительно большей силой, чем мы. Вследствие этих процессов может наступить момент, когда простое соотношение сил не оставит Германии надежды. Способность наших союзников противостоять натиску врагов ограниченна, а наша, по крайней мере, не безгранична… Во Фландрии, к северу от хребта Лоретто, состояние почвы не позволяет совершать активные действия до середины весны. К югу, по мнению местного командования, им потребуется около тридцати дивизий. Столько же потребуется для наступления на северном участке. Но соединить эти силы в одном месте на нашем фронте невозможно.

(Генерал фон Фалькенхайн, доклад кайзеру Вильгельму, Рождество 1915 года)

8

Канцлер:

…Нас оскорбляет, когда нас… в выносливости, в стойкости, во внутренней моральной силе…

Генерал:

…может наступить момент, когда… не оставить Германии надежды…

Канцлер:

…Немецкий народ непобедим…

Генерал:

…Способность противостоять натиску… по крайней мере, не безгранична.

9

Величайший хит современности!

«Немецким да будет привет твой!»[33]

Искусно изготовленные приветственные таблички, все права защищены, 15×11 см, для размещения на дверях, в торговых залах, ресторанах и т. д. В продаже по 10 пфеннигов.

10

Немецкой армии, флоту и колониальным войскам:

Товарищи! Год тяжелой борьбы подошел к концу. Где бы превосходящие силы противника ни наступали на наши позиции, они разбились о вашу верность и доблесть. Где бы я ни поручил вам нанести удар, вы одержали славную победу.

Сегодня мы с благодарностью вспоминаем прежде всего тех братьев, что с радостью пролили свою кровь в борьбе за безопасность наших близких на Родине и за вечную славу Отечества.

Начатое ими мы с Божьей помощью завершим.

Враги с Запада и Востока, с Севера и с Юга всё еще тянутся в бессильной ярости ко всему, что делает нашу жизнь достойной. Им уже пришлось оставить надежду одолеть нас в честном бою. Они полагают, что могут рассчитывать на тяжесть своей массы, на голодную смерть нашего народа и на действие своей всемирной кощунственной клеветнической кампании.

Им не удастся претворить свои планы в жизнь. Дух и воля, непоколебимо соединяющие нашу армию и Родину, дух исполнения долга перед Отечеством до последнего вздоха и наша воля к победе принесут им жестокое посрамление.

Итак, мы приближаемся к Новому году. Вперед с Богом на защиту Родины и во имя величия Германии!

Главный штаб, 31 декабря 1915 года.

Вильгельм

11

Не следует слишком намекать на предстоящие успехи, так как это уменьшит радость от наших побед или вызовет разочарование, если их не будет.

(Предписание для прессы Главного управления цензуры,

20 августа 1915 г.)

12

Запись в дневнике унтер-офицера Райзигера:

В ночь с 31 декабря на 1 января 1916 года ровно в двенадцать часов все немецкие батареи, насколько я слышал, дали по противнику три залпа. Враг не ответил.

Хотелось бы знать, кто отдал такой приказ. В батарее на этого козла так разозлились, тут была такая ярость, какой я еще не видывал. Это полное скотство. В глазах стояли слезы. Мы все уже не дети, и стрелять – это, конечно, наша работа, мы же на войне. Но то, что нам пришлось вот так встречать Новый год, это ни в какие ворота. Зачем мы стреляли? В кого, объясните ради бога? Если так дальше пойдет, чисто себе в удовольствие бабахнуть, без цели, без «врага», без, стыдно ли говорить, причины… просто палить потому, что какой-то штабной козел посчитал это прекрасным новогодним поздравлением – тогда рано или поздно кончится всё тем, что никому радости не доставит. Однако я солдат и должен держать язык за зубами.

Часть вторая

Глава первая

1

По смерти Иисуса явлено было свидетельство того, что человек может умереть, но не только умереть. Самый частый вопрос, задаваемый сегодня, звучит: как долго продлится война? Да не обвинят меня в легкомыслии, если я отвечу словами, звучащими как острота, но я говорю это всерьез: до тех пор, пока она не кончится.

(«Берлинер Локаль-Анцайгер», 21 апреля 1916 г., придворный проповедник лиценциат Дёринг)

2

Бог зримо помог нам. Он и дальше будет с нами.

(11 января 1916 г., Вильгельм – Францу Иосифу)

Заступничество Божье приведет нас к успешному завершению нашей общей борьбы.

(11.01.1916, Франц Иосиф – Вильгельму)

Молюсь, чтобы Всемогущий Бог осенил нас своим благословением.

(27 января 1916 г., Тронная речь английского короля)

Молите о помощи Всевышнего в делах ваших.

(14 января 1916 г., приказ по войскам, Николай II)

Как и наш праведный дед, предали мы себя в своих трудах Всевышнему попечению и Всевышней поруке Господа нашего, того же ожидаем мы от каждого честного христианина, кем бы он ни был. Кто трудится в том же духе, тому ясно, что крест – также и обязанность! Нам надлежит держаться вместе в братской любви…

(Кайзер Вильгельм, 29 августа 1910 г.)

… с нами… с нами… с нами… с нами… кем бы он ни был…

3

Шестнадцатое февраля, отпуск. Спустя семнадцать месяцев, спустя пятьсот дней унтер-офицеру Райзигеру разрешили провести десять дней в Германии. Наконец-то! Как горячо желал он этого, снова и снова, всё сильнее, всё неотступнее!

День отъезда переносили дважды: «Райзигер, на следующей неделе – parti[34] в Германию. Дружище, всё хорошо!» Тогда ему в голову