не желала показывать Джеку свой страх.

– Долго же ты меня искал.

– Это было не так уж и трудно, огневичка. Ты оставляешь весьма заметный след.

В его голосе не было ни гнева, ни страха, ни облегчения. Все тот же знакомый холодный тон. Будь она наивнее – решила бы, что он забыл о том, как некрасиво она покинула Дом Адского Пламени.

Но его глаза, глубокие и выразительные, обожгли ее долгим внимательным взглядом. Будто он хотел сказать больше, сделать больше.

Кровь зашумела у нее в ушах. Каллия солгала бы, если бы сказала, что ничего не испытывает. Она смотрела на него, на знакомые черты лица, на линию плеч в черном сюртуке, и ее переполняли чувства. Слабые тени залегли у него под глазами, и, заметив это, Каллия почти поверила, что он настоящий. Что он здесь.

А потом опустила взгляд и увидела, что его ноги скрыты в дыму, которые расползается по полу.

– На самом деле тебя здесь нет, – ровно произнесла она, хотя все еще не оправилась от потрясения. – А раз так – зачем ты вообще явился?

– Ради тебя, – ответил Джек. – Потому что тебе нужно бежать, пока это еще возможно. Здесь небезопасно.

– «Небезопасно»? – Она почти выдавила смешок, но в горле что-то скребло. Маска безразличия упала с ее лица и разбилась, сменившись гневом. – Вот так новость. А с чего ты взял, что я хоть когда-нибудь вернусь, после всего, что произошло?

Ее вновь накрыло волной памяти. Санья. Госпожа Веронн. Мари. И еще бесчисленное множество других, которых она не могла вспомнить. Каллия не сомневалась, что они до сих пор спрятаны где-то в дальних уголках ее памяти. Коллекция призраков, которые пронеслись через ее жизнь по его вине. Потерянные воспоминания, которые отнял он.

– Сколько… сколько наваждений ты мне навязал?

Не нужно было задавать этот вопрос. Что бы он ни сказал, это будет очередная ложь, и все же она продолжала искать в его словах крупицу правды. Что угодно, лишь бы унять ужас, царапавший ее изнутри, проникая в кровь и вплетаясь в кости.

Каллия постаралась не выдать своей обиды, но Джек заметил. От него невозможно было что-то скрыть.

– Все наваждения я создавал по образу и подобию настоящих людей. Это были проекции тех, кого я знал лично. – Он прислонился к окну и тихо вздохнул. – Не все было иллюзией, Каллия.

– Это не ответ. – Призраки плясали у нее в голове, смеясь над ней. – Сколько раз я пыталась сбежать, а ты не отпускал?

– Все было не так…

– Сколько раз ты лгал мне и искажал мою память? – Глаза защипало. – Сколько раз ты ездил в Глориан, запрещая мне делать то же самое?

Джек замер. Впервые в жизни он сам оказался на месте загнанной добычи, и Каллия почувствовала прилив удовлетворения от того, что поменялась с ним местами.

– Ты не понимаешь всего, что здесь происходит, – возразил он. Его ноздри раздулись. – Хотя, если я тебе объясню, ты мне явно не поверишь.

– И кто в этом виноват? Ты сам предпочел лгать. Обманывать меня раз за разом. – Каллия закусила губу до крови, чтобы скрыть дрожь. – Ты отнял у меня все, чтобы я не видела ничего, кроме того, что нужно тебе.

Клетка. Вот что она теперь представляла, когда вспоминала Дом. Никакой это был не дом. Золоченая клетка, ненастоящие друзья и украденное время. Если у нее и осталась некоторая привязанность к этому месту, она казалась искусственной. Приторный привкус, от которого хотелось избавиться, ведь все это было не по-настоящему. Просто спектакль.

И что самое страшное, Джек не раскаивался в содеянном. Или если и раскаивался, то очень хорошо это скрывал.

– Я сделал для тебя все, что мог, – произнес Джек после долгой, леденящей кровь паузы. – Чтобы уберечь тебя. Оградить тебя от этого места.

– Оградить меня от всего на свете, – прорычала она. – Не притворяйся, что это касалось только Глориана, Джек. Ты готов был на все, чтобы удержать меня в Доме. Как и твой отец.

Его глаза сверкнули. От привычного хладнокровия не осталось и следа.

– Я давал тебе большую свободу, чем он. Ты сама решила остаться.

Остаться, чтобы научиться новому. Таков был уговор. Без оков, без принуждения. Впрочем, она ведь согласилась добровольно. Кто знает, что он сделал бы, если бы Каллия сказала нет.

– Ты нарушил условия сделки, когда влез в мое сознание, чтобы использовать его против меня. – Эти слова сорвались с ее губ, словно проклятие. – Впрочем, и слава Зарозу, хоть это и мерзко. Если бы ты этого не сделал, меня бы сейчас здесь не было.

– Ах да. Все дело в «Феерии», – сказал он, поджав губы. – Стоило тебе услышать, что в городе устраивают состязание, и ты тут же решила, что это твоя судьба. И ради чего все это? Ради славы? Известности, внимания?

– Что плохого в том, чтобы хотеть большего? Сегодня я впервые попробовала известность на вкус, и это только первое выступление.

– И кого ты должна за это благодарить? – приподнял брови он. – Ты не сама выучилась всем этим фокусам. И теперь впустую тратишь свои таланты на разрушенный город, дурацкий цирк и людей, которые скорее вцепятся тебе в горло, чем начнут бросать розы тебе под ноги.

Неправда.

Она получила столько восторженных отзывов, ей подарили такую гору цветов, что в отеле словно началась весна. Но это сегодня. В памяти пронеслись презрительные взгляды, которые жители Глориана бросали на нее много дней. Судьи, участники, незнакомые люди, которые сразу начинали смотреть на нее с неприязнью. Каллия не забыла этого. Она не надеялась, что будет легко, но и не ожидала, что столько людей будут желать ей поражения.

Каллия покачала головой, прогоняя эти мысли.

Неправда.

Неправда.

– Это лучше, чем висеть на люстре в клубе каждый второй вечер, – пробормотала она. – Ты правда думал, что я буду довольствоваться этим до конца жизни?

– Если ты хочешь большего, я дам тебе больше. Намного больше, чем ты получишь здесь. – Он оттолкнулся от окна, уверенно глядя ей в глаза. – Возвращайся домой. Я покажу тебе.

Его голос обволакивал ее, а обещание, словно протянутая рука, манило обратно в тень. В ночную тьму, подвластную лишь ему. Если Каллия вернется, он ее больше не отпустит.

Она не желала снова кануть во тьму.

– Уходи. – Каллия вскинула руку, останавливая его. В ее пальцах вспыхнула сила, превращая слова в заклинание. – Сейчас же.

Джек мгновенно исчез.

В комнате стало холодно и тихо. Каллия осмотрелась. Ее сердце бешено застучало, когда она взглянула на собственную руку. На кончиках пальцах