И никто, даже Дэрон, не мог отвести от нее взгляда. Свет прожекторов окружил ее уже привычным сиянием, но она смотрелась в нем не так, как остальные. Будто в огне или лучах солнца. Каллия молча окинула толпу оценивающим, проницательным взглядом. Ее лицо не выдавало никаких чувств.

Эразмус с улыбкой поднялся с места. Зубы распорядителя сверкали так же ярко, как фиолетовый шелк его жилета.

– Как и всем остальным участникам, мы предлагаем вам три предмета: старый цилиндр, табурет и стакан воды. Продолжите историю сами, – объявил он. – Давным-давно один волшебник попал в подземный мир…

Каллия внимательно выслушала и кивнула, сосредоточенно обходя реквизит. Через несколько секунд она непринужденно присела на табурет, взяв в руки цилиндр и стакан. Ее озорной взгляд скользнул по залу и судьям и остановился на Дэроне.

«Не беспокойтесь. Я знаю правила».

Он невольно вспомнил эти слова, увидев легкий изгиб ее губ. Каллия устремила взгляд вдаль и надела цилиндр. Сделав длинный глоток из стакана, она выплеснула остатки воды себе за спину и разбила его об пол.

Весь зал вздрогнул от резкого грохота. Каллия склонилась над разбитым стаканом, сложив ладони так, будто хотела поймать некое существо, порожденное этим звуком. Потом она вскинула руки перед собой, выпуская звон разбитого стекла. Потом еще и еще, пока наконец звук не начал жить собственной жизнью, превращаясь в странный, медленный ритм. Словно стук сердца.

Задав темп, Каллия улыбнулась озадаченной публике, а затем подняла руку. На полу вспыхнул огонь – прямо на той линии, которую прочертила выплеснутая из стакана вода.

Всего за несколько секунд Каллия поймала звук руками и создала пламя из воды.

– Нужно остановить ее – она нас всех сожжет! – захрипел мэр Эйлин. Дремать резко расхотелось. В Глориане огонь явно недолюбливали, но никто, кроме мэра, не испугался. Остальные судьи были настолько заворожены, что не смели моргнуть. Как и публика.

Дэрон с удивлением заметил другие отзвуки, вплетающиеся в ритм разбитого стекла. Медленный стук металлического барабана. Низкие фортепианные аккорды. Горн, чье густое гудение переплавило и слило все звуки воедино.

Музыка.

Пол задрожал от внезапного топота каблуков. Услышав удивленные вздохи и восклицания, Дэрон повернул голову. По проходам шагали женщины в ярких цирковых нарядах, умело выводя мелодию на ржавых инструментах. Они подстроились под ритм разбивающегося стекла, заполняя его собственной мелодией. Это была дерзкая музыка полночной вечеринки, которая и не думает заканчиваться.

– Это просто смешно, – то ли прокричал, то ли прошипел судья Буке. Музыка заглушала его голос.

Теперь в зале никто и не думал засыпать. Некоторые повскакивали с мест, чтобы лучше видеть. Разинув рты, они смотрели на все круглыми, как луна, глазами. Неуверенные улыбки становились все ярче, как пламя на сцене.

Огонь вырос за спиной у Каллии, словно завеса, на мгновение превратив ее в пляшущую тень, а циркачи, похожие на пламя, остановились перед сценой. Дэрон начал подозревать, что провалился в грандиозный и дикий сон. В подземный мир, как говорилось в истории.

Каллия покачивала бедрами, а на ее лице играло яростное торжество. Постукивая каблуками в такт мелодии, она отбросила табурет и оперлась на руку высокого мужчины в черных брюках и без рубашки. С чего тот решил выйти на сцену полуголым, Дэрон не понимал, но это был не кто иной, как ассистент Каллии, который игриво покружил ее, а затем помог ей подняться на табурет.

И каким-то образом она продолжила подниматься. Деревянное сиденье стало первой ступенькой, затем у нее под ногой появилась еще одна. Потом еще и еще. Огненный фон затемнил ее силуэт на странной деревянной лестнице, которая невероятным образом изгибалась и растягивалась, позволяя Каллии удерживаться на ступенях.

И подниматься.

Аплодисменты загремели еще громче, не только на шумных первых рядах, но и на тихих последних. Эразмус вскочил, забрался на стул и засвистел, сунув пальцы в рот. Никто из судей не присоединился к нему и не выдал своего восхищения. Кроме Дэрона, который с усмешкой покачал головой. Впервые за вечер он готов был поставить пятерку.

Стол вздрогнул под его локтем. Дэрон бросил удивленный взгляд на остальных судей и увидел, что мэр поднял руку с опустевшими песочными часами. Время вышло.

Но никого это не волновало. Каллия, вне всякого сомнения, заметила сигналы, которые подавал ей мэр, но предпочла не обращать на них внимания. Теперь все решала публика, которая не желала, чтобы шоу заканчивалось.

Пол под ногами Дэрона снова задрожал, но вовсе не от топота танцовщиц. Он вжался в кресло. Тряска становилась все сильнее, так что ее невозможно было не замечать или принять за часть шоу, особенно когда одна из циркачек споткнулась, сыграв на флейте фальшивую ноту.

Толпа встрепенулась, деревянные сиденья заскрипели и застонали, когда зрители начали вставать с мест. Даже мелодия стала рваной и неблагозвучной – музыканты, пытаясь устоять в покрытых коврами проходах, пораженно уставились на сцену.

Когда Дэрон снова поднял взгляд на Каллию, кровь застыла у него в жилах.

Цилиндр упал с ее головы.

Раздался крик.

Он донесся из зала. На глазах у зрителей Каллия пошатнулась в воздухе – ей не на что было опереться, чтобы удержать равновесие, – и поскользнулась на следующей ступеньке.

И сорвалась.

Дэрон вскочил на ноги. Странная знакомая паника царапнула грудь, а потом раздался рев аплодисментов.

Каллия упала прямо в руки своему ассистенту.

«Цела». Это слово забилось у него в голове, как пульс. Через несколько секунд Дэрон перевел дух, снова опустился в кресло и унял бешено стучащее сердце. Был ли это фокус или ошибка, Дэрон не понимал. Каллия уткнулась лицом в грудь ассистента, а потом бросила публике озорную улыбку, взмахнула рукой и торжествующе рассмеялась.

Как будто мало было падения, на сцене что-то засверкало. Из цилиндра, лежащего на боку у самого края, полился свет. В воздух выстрелили искры, а потом вылетели странные черные сферы, которые рассыпались дождем из блесток над головами зрителей.

Маленькие черные птицы выпорхнули из шляпы и взорвались фейерверком.

17

Каллия никогда в своей жизни не видела столько цветов. Реки роз, изобилие глориоз и удивительные растения с блестящими лепестками, похожими на чешую, и светящимися прожилками на листьях. В Доме Адского Пламени ей дарили в основном безделушки и драгоценности, иногда – вазу с цветами. Но так много сразу – никогда. Пусть жители Глориана раньше не имели возможности посещать представления, однако они знали, как выразить свое восхищение.

– Великолепное выступление, моя дорогая! Просто изумительно! – прощебетала какая-то женщина, остановив ее рукой в