Шрифт:
Закладка:
— Семь, — равнодушно, даже не глядя на меня, продолжил старый маг.
Уже готовясь к быстрому утеканию крох магического резерва, я с удивлением обнаружил, что с каждым новым разорванным противником магия все прибывает и прибывает. Сначала каплями, потом тонким ручейком, но она наполняла все мое тело, смывая усталость и даря ложное ощущение собственного всемогущества.
— Capacious extremis, turn ut pulvis! — темная сфера сорвалась с кончика волшебной палочки, аннигилировав двоих медленно подползающих, скользящих лапками по снегу бесформенных черных тварей.
— Это заклинание… Ты смог им овладеть?! — воскликнула Кассиопея, отправляя в очередного противника сгусток зеленого пламени.
— Шесть. — Я запустил еще одну темную сферу, а затем ещё одну, остановившую волну демонических созданий, которая в какой-то момент начал захлестывать меня, просто заваливая своей массой. Дед продолжал считать до того спокойно, словно находился сейчас за обеденным столом, а не в середине Нигде, окружённый противниками со всех сторон и рискующий просто сгинуть.
— Пять.
— Послушай, Поллукс, мы же все здесь подохнем! — Кассиопея даже сняла путы с Сигнуса, который тут же практически растворился в воздухе, с огромной скоростью начиная шинковать черную слизь вытащенными откуда-то мечами.
— Четыре, — ничего не ответив, продолжил старик.
— Да постой ты на секунду, я просто не смогу это сделать, одновременно отбиваясь от этих созданий! — рыкнула нежить.
— Три. — Я со смутным узнаванием наконец нашел идеальную форму для моего оружия и теперь толстые щупальца больше походили на длинные шипастые шеи, которые венчали оскаленные зубастые пасти, словно пираньи разрывающие аморфную плоть шогготов, отхватывая целые куски, которые придавали мне ещё больше энергии… Странно, почему я не использовал это заклинание раньше…
— Ладно, ладно, я согласна! Согласна на клятву! — взвыла, перекрикивая шум битвы, женщина.
— Два.
— А-агха-а-а…. Мерлин! — практически прорычала Кассиопея, левой рукой вскрывая себе грудину напротив сердца, которое, к моему удивлению, всё ещё продолжало биться.
— Один. Клянись….
— Кх-ха… клянусь в верности… — тяжело проговаривала слова классической клятвы полного вассалитета Кассиопея, с трудом поддерживая вокруг себя зеленый барьер, вокруг которого носился Сигнус, пытаясь защитить окончательно немертвую женщину.
Дальнейшее мне запомнилось какими то смутными обрывками. Вот Кассиопея договаривает слова, и между нами сплетается тонкая, но очень прочная нить клятвы… Следующий кадр — и мы пробираемся друг к другу через черную, постоянно меняющую свою форму массу, вставая спиной к спине против наступающих противников… Затем врезавшийся в память момент, как Поллукс кричит мне что-то в ухо, держа артефакт в руках, словно величайшую драгоценность, и я понимаю, что нужно хоть ненадолго задержать эту черную, пузырящуюся массу, и закрываю всех нас непроницаемым куполом, используя максимальное количество отростков покрова, И последнее — рывок в низу живота, как будто меня тащат за вцепившийся под ребра крюк…
А затем — жесткое приземление прямо на горячий песок, полностью отрубившее и так работающее со сбоями сознание, принесшее с собой такую долгожданную, непроницаемую тьму забытья.
Интерлюдия 2
— Кто нарисован на ста долларах?
— Бенджамин Франклин.
— Да, он сказал, что любая проблема — это замаскированная удача.
— С пушкой у виска, ему бы такое и в голову не пришло.
© 12 друзей Оушена.
— Какого… кха-кха… — я очнулся от того, что в рот вливали странно пахнущую жижу, которая еще и попала не в то горло, когда вдохнул.
— Ешь давай! — послышался голос деда, который, когда я немного проморгался, обнаружился совсем рядом. — Это же черный пудинг из крови единорога! Ты знаешь, сколько стоит одна унция добровольно отданной крови единорога?!
— А почему такой странный вкус? Где мы вообще? — спросил я хрипло, на подрагивающих руках кое-как приподнимаясь на лежанке, чтобы было удобнее есть, кажется, действительно редкую вещь, которой дед кормил меня из небольшой миски. — Привет, дядя, привет, бабушка.
— Очень смешно! — фыркнула Кассиопея, отвернувшись к окну.
— Очнулся… это хорошо… — едва слышно прошелестел вампир, который выглядел ещё хуже, чем я себя чувствовал, и лежал неподалёку на такой же трансфигурированной кровати, весь перемотанный бинтами.
— Чтоб ты знал, это национальное блюдо, по старому рецепту, — фыркнул Поллукс. — А мы сейчас где-то в Африке, точнее сказать будет, конечно, сложно.
— И что мы тут делаем? — недоуменно протянул я, впрочем, активно работая челюстями.
— Мордред! Загораем на пляже, конечно! — возмутился Поллукс. — Особенно он! — ткнул пальцем старик в перебинтованного вампира.
— Не кричи, пожалуйста, голова раскалывается… — поморщился я, когда слова Поллукса гулким набатом отозвались в черепной коробке.
— Не удивлен, с твоими суицидальными наклонностями — повезло вообще, что выжил, — хмыкнул дед, но уже потише. Посидел пару секунд, качая головой, затем продолжил. — Мы здесь потому, что в целом портал, конечно, надежный, выполненный мастером своего дела… Но и мы не на турнир по квиддичу заглянули. Так что скажи спасибо, что вообще вытянул. Особенно в таких условиях, когда прицепом шли два полутрупа.
— Справедливо… — еле слышно отозвался Сигнус.
— Да захлопнись уже, старик, ты и сам одной ногой в могиле! Послушай ты меня… — вспыхнула Кассиопея, на которой тоже были запечатлены следы ожесточенного сражения. Впрочем, рука, обожжённая адским огнём, у нее уже практически восстановилась, что говорило о многом.
— Можно все же потише?! — с внезапной даже для себя агрессией высказался я, словив еще одну вспышку головной боли от громкого голоса ведьмы и провалившись обратно на подушку, сжимая голову ладонями. Было стойкое ощущение, что от резких болезненных ощущений та вот-вот расколется, будто скорлупка грецкого ореха. Я даже не мог сказать, тошнило меня от этой ассоциации или просто от общего отвратительного состояния.
— Повинуюсь, — язвительно оборвала себя на полуслове лич и опять замолчала.
— Ладно, — немного смутился я своей грубости, но не подал виду, только кашлянул, прочищая горло. — Сколько я был в отключке?
— Немного, всего пару часов, — ответил дед, а у меня как камень с души упал. Значит, нас не было всего пару дней от силы, ничего непоправимого за это время произойти было не должно. Но затем тот пожевал губы и продолжил. — Но нас не было шесть суток.
— Стоп. Как? — не понял я, тут же вскинувшись, не обращая внимания на поступившую к горлу тошноту.
— Дело в том, что я сам не особо понимаю… В некоторых лакунах время течет иначе, нежели во всем остальном мире. Видимо, время здесь и там шло по-разному, примерно два к одному. Но фактически — здесь прошла неделя, а в Антарктиде мы пробыли дня три, — развел руками дед.
— Так… Ясно, — я помассировал
