в раннем детстве враждебность к матери, которая затем распространилась на всех женщин – кроме его жены, по крайней мере, на очевидном уровне. Во всех трех случаях, когда мистер Брудос обращался за психиатрической помощью, его подталкивали к этому проблемы с законом. В промежутках, когда никто его не преследовал, он за помощью не обращался. Хотя он описывает достаточно сложные фантазии садистского характера, связанные с женщинами, ни одна из них по моей экспертной оценке не развита настолько, чтобы ее можно было оценить как бред. Мистер Брудос прекрасно понимает, что они нереальны, и обсуждает их с позиций их непрактичности.

По моему мнению, мистер Брудос сознавал природу и последствия своих действий при каждом [преступлении], о которых мы говорили, и более того, понимал, что в глазах других людей это зло.

Я пришел к выводу, что диагноз мистера Брудоса – 301.7, антисоциальное расстройство личности, проявляющееся в фетишизме, трансвестизме, эксгибиционизме, вуайеризме и особенно садизме. Я также пришел к выводу, что он представляет серьезную опасность для молодых женщин, если окажется на свободе. И наконец, я крайне низко оцениваю вероятность его излечения.

В переводе с медицинского языка Джером Генри Брудос был вменяем и крайне опасен.

На языке обычных людей он был чудовищем. Причем неисправимым.

Дарси Брудос не вернулась жить в дом на Сентер-стрит. Эмоционально это было невыносимо; после того, что она узнала о предполагаемых преступлениях мужа из газет и телепередач, она не могла представить себе, что снова поселится в том доме. Кроме того, она не имела собственных денег и не могла платить за аренду.

Ей позволили пройти за полицейское ограждение и собрать вещи, свои и детей, а также кое-какие игрушки. Практически все остальное забрали как вещественные доказательства – даже ее пластинки. Вообще все. Часть пообещали позже вернуть назад – когда криминалисты разберутся, что имеет отношение к делу, а что нет.

Дарси с детьми сперва поехали к ее родителям в Корваллис, но там было совсем мало места. Ее родители согласились присмотреть за Меган и Джейсоном, а сама Дарси поселилась у двоюродной сестры.

С ней беседовали психиатры, и она старалась вразумительно отвечать на их вопросы.

– Он всегда был очень чувствительным, – говорила Дарси. – И немного странным. Я его побаивалась.

– Почему?

– Потому что у него была только я, и, если я шла ему наперекор, неизвестно, что он мог сделать.

Ее расспрашивали об их сексуальной жизни и о том, что она думает насчет преступлений Джерри. Она пребывала в полнейшем шоке, неспособная осознать весь ужас случившегося. Она ведь не знала.

Она ничего не знала.

Джерри постоянно требовал, чтобы она его навещала. Приводила с собой детей. Она ходила к нему в тюрьму, и он выглядел прежним – но на самом деле все изменилось, и ничего уже не было прежним. Она не знала, что полиция нашла у Джерри в мастерской, а он ей не говорил. Но, наверное, это было что-то весомое, раз его обвинили в убийстве Карен Спринкер и других девушек.

По ночам ей снились кошмары, и она просыпалась вся в поту. Да и днем было не лучше. В газетах твердили, что тех девушек убивали у Джерри в мастерской. Она выдерживала неделю, не навещая его, но потом он звонил и настаивал, чтобы она появилась. Дарси ехала к мужу, но Меган с собой не брала – как бы он ни просил.

Она написала ему письмо:

Сегодня мы просидели с тобой почти четыре часа. Мой милый, я надеюсь, ты простишь меня за то, что я не привезла с собой детей. Пожалуйста, пойми: у меня сердце разрывается, но я все равно считаю, что поступаю правильно. Меган знает, что произошло, но до конца не понимает. У нее слезы выступают на глазах всякий раз, как она говорит о тебе.

Дарси Брудос

Дарси всегда легко поддавалась на уговоры мужа. Он полностью контролировал ее жизнь почти восемь лет, говоря ей, куда идти и что делать. Он не разозлился, узнав, что она не сожгла вещи у него в мастерской… а может, ему не сказали? В любом случае ей по-прежнему было очень, очень тяжело ему отказать.

Как все другие жертвы, Дарси была в шоке от внезапности несчастья, свалившегося на нее. Она продолжала думать: «Это не могло случиться со мной».

Глава 19

26 июня 1969 года стороны явились на предварительное слушание перед судом над Джерри Брудосом. Процесс обещал быть долгим. Количество обвинений выросло, как и количество жертв. Изначальный список потенциальных свидетелей включал доктора Роберта Пашко, дантиста из Салема, который опознал тело Карен Спринкер по стоматологической карте, представителей полиции Салема лейтенанта Элвуда «Хэпа» Хьюитта, сержанта Джима Стовала и детектива Джерри Фрейзера; представителей полиции штата лейтенанта Джима Доэрти и сержанта Уильяма Фрила; от департамента здравоохранения штата судмедэксперта, доктора Уильяма Брэди; и доктора Лукаса Спринкера, отца Карен Спринкер. Кроме того, в список собирались внести Неда Роулза – приятеля Джерри Брудоса, который внезапно ввалился к нему, когда тот совершал первое убийство, и поспешил уйти, поддавшись на уловку с нитроглицерином.

Роулз рассказал Стовалу и Доэрти о поездках на свалки, где они с Брудосом покупали запчасти для машин. Он же упомянул о невиданной физической силе Джерри.

– Он может запросто поднять трехсотфутовый холодильник и даже не вспотеет. Я, конечно, крепкий малый, но таких силачей, как он, не видел никогда.

Список свидетелей рос, и адвокаты Брудоса, Джордж Ротен и Дэйл Дрейк, предвидели кошмарное побоище в суде. У них были отчеты психиатров и психологов, поэтому они знали, что невменяемым суд Брудоса не признает. По всем критериям М’Нахтена он считался вменяемым и должен был нести ответственность за свои преступления. Проходить через процесс они совсем не хотели – заботясь как о своем клиенте, так и о семьях жертв.

Джерри Брудос достаточно открыто говорил с Ротеном и Дрейком, описывая им убийства, хоть и не пускался в такие подробности, как с Джимом Стовалом и психиатрами. Они практически с самого начала были убеждены, что их клиент виновен. Он сам им это сказал.

Защитник на уголовном процессе действует в строгих рамках – как юридических, так и этических. Он не может выдавать информацию, доверенную ему клиентом. Но также не может и лжесвидетельствовать перед судом. Ни один ответственный уголовный адвокат не стал бы требовать освобождения такого преступника, как Джерри Брудос. Ротен и Дрейк со всех сторон оценили возможности защиты и пришли к выводу, что