инеем, небеса зрачков становились льдом.

Сложно было ответить так сразу, словно любовь это неоспоримый факт, появляющийся в один момент. А может этого момента ещё не случилось. Мне нравилось проводить время вместе, нравилось видеть его лицо по утрам. Его помощь я стала принимать так вольготно, что она становилась естественной. Ленно, легко, уютно — он подарил мне это одним только своим присутствием, и честно признаться, к этому привыкаешь, на это подсаживаешься.

— Сложно ответить, — замедлилась, своё лицо он отводил, будто не мог смотреть мне больше в глаза, — но дело в том, что к тебе я испытываю только дружеские чувства.

Мы дошли до балкона, я присела на кресло с подушками из разноцветных лент приглушенных тонов. Стас встал позади, опёрся плечом о косяк и скрестил руки. Оглянулась через плечо. Он был недоволен, барабанил пальцами по плечу, хмурил лоб, отчего образовывалась дуга между бровями.

— Ада, на любые чувства нужно время.

Хватит. Что-то внутри оборвалось, его силуэт вмиг стал мне ненавистен, злоба накапливалась, пузырилась, ускорилась по жилам.

— Нет его у меня, понимаешь? — Не подбила слов, всё, что так долго копилась, всё, что хотела ему сказать с самого начала. — Не хочу себя заставлять, не хочу приносить себя в жертву, довольно. Ты сам понял бы это, когда в очередной раз не увидел от меня той любви, которую ты заслуживаешь, которая тебе нужна. Прости, ты мой друг, но не больше. — Обмякла в кресле. — Можешь меня ненавидеть, проклинать, мне уже всё равно.

— Я тебя понял.

Это были его последние слова, когда я обернулась, его уже не было. Он не ждал меня после урока, не ждал у дома — облегчение. Неужели понял? Вопрос оставался только в одном, захочет ли он остаться друзьями, приятелями или полностью вычеркнет из своей жизни.

— Невестка, моя ты золотая, сработало, — Мурад навалился у самого порога, обнимая до хруста костей.

— Эй, — Заир протиснулся между нами, спрятал за своей спиной.

— Жена вернула меня в комнату, прощай диван, прощай жизнь евнуха! — Мурад начал пританцовывать, радостно приподнимая руки, играясь с плечами.

Глава 40

Приглушенная музыка волнами растекалась по салону. Дома за окном редели, уступая место высоким деревьям. Смутная мысль о переменах успокаивала, вселяла уверенность, что теперь всё будет по-другому, теперь я была не одна. Неужели, весь секрет был в том, чтобы положиться на другого. Позволить ему проникнуть в мою жизнь, дать немного управления.

— Выше нос, — Заир поддел двумя пальцами кончик моего носа, — пора забирать твоего отца. Думаешь рано?

— Всего месяц прошёл, он уже завтра сорвётся.

Надежда была, она оставалась всегда, грела мою душу о воссоединении семьи. Правда, всегда втоптана, смешена с грязью, отчего, теперь должно быть иначе. Я себя обманывала. Достиг ли отец того, чтобы понять самому, захотеть этого, взять себя в руки.

— Не переживай, оставь это на меня. — Заир выжидающе посмотрел на меня. — Сорвётся, верну обратно.

Поверила, это оказалось довольно легко, учитывая наши запутанные отношения. Что дальше? Ребёнка нет, признаемся или продолжим ломать комедию. Вот Хазар удивиться, прогонял, а я только плотнее засела, да и не вырвать теперь.

— Расскажешь, о чём думаешь? — Машина проехала через белые ворота, оказалась на территории лечебницы.

— Не сейчас, — отмахнулась, мыслей было так много, что ухватиться за одну и собрать воедино не могла.

Только бы сейчас отец трезво посмотрел на свою жизнь, да не так что захотел укрыться, а поменять. Единственное, чему я научилась от него, это бегству. От проблем, людей и себя. В этом я преуспела, мне не нужен был помощник, в виде алкоголя, словно это было вшито с рождения. Разве что с Заиром у меня этого не получилось. Меркантильность и легкие деньки обернулись ко мне своим ликом и ударили по щеке, оглушили.

Знакомая медсестра с каштановыми волосами проводила нас. Улыбка не сходила с её лица, она продолжала нахвалить отца на каждом шагу, показывала новые фотографии на стенах.

— Последним этапом мы проверили сессию с психологом на природе, — Она пружинила вокруг нас, уводила по коридору. — В ней он простил прошлого себя.

— Надо же, сам на все согласился, и отпираться не стал? — Заир взглядом указал на медсестру, что-то хотел сказать, но я не поняла.

— Простил себя, — повторила, смакуя слова.

Не сказал, ничего не говорил о себе, закрывался. Родная дочь не смогла за столько лет к нему поступиться, а тут месяц. Отпустил прошлого себя, а знала ли я его прошлого, буду ли знать будущего.

— Сам-сам, — медсестра стушевалась, шаг её ускорился.

Отец вовсю прощался с соседями, красочно жестикулировал, делился впечатлениями и желал выздоровления. Не сразу он нас заменил, первым делом накинулся на медсестру.

— Галчонок, если бы не ты, — заметил, отступил на шаг.

Галчонок значит, вот и лечебный секрет. Теперь поняла его намёк. Она поправила волосы, отошла к стене, давая отцу пройти и обнять меня. Запах меда и черного чая, такие перемены в нём мне определенно нравились, он поцеловал меня в щёку и ещё крепче сжал в объятиях.

— Дочка, родная, — голос его был нежным, ласковым. — Вижу, шеф с тобой.

— Куда мне теперь без вашей дочери.

— Без дочери моей, скажет тоже. — Он смерил нас взглядом, будто примеряя в голове, подходим мы друг другу или нет. — Грузчик, теперь охранником сделался?

— Началось, — закатила глаза, на манер Юли, приоткрыв рот.

— Вы против?

Отец ничего не ответил, подошёл к Заиру ближе и пожал ему руку. Пальцы его с нажимом продавились, он проверял мужчину на прочность, Заир и бровью не повёл.

— Здоровый, хорошо. — Отец одобрительно похлопал Заира по плечу.

Вещей у отца не было, он переоделся в то, что мы ему привезли. Галчонок испарилась, видимо, не хотела попадаться мне на глаза. Даже проводить нас не стала, ничего, чувствую, мы с ней скоро увидимся.

— Адочка, дочка, ты мне вернёшь ключи? — Подал голос отец, когда мы уже оказались в городе.

Заговорил, думала, протянет пару дней, потом спросит. В голове пронеслось «сорвётся», обязательно, только дай ему волю. Стало быть, не помогло, а весь этот фарс был наигранным, а я обрадовалась. Не было чудесного излечения, только игра видавшего виды актёра.

— Какие? — Мой голос прозвучал грубо, отстраненно.

— От квартиры и машины. Нужно мне свою жизнь строить.

Может, ошиблась? Он взрослый человек, да и бабушка говорила, что ему поможет только женщина. Влюбился старый.

— Медсестра?

— Да.

Посмотрела на Заира ища помощи. Вот так его отпустить на волю случая? Поругаются, и он опять за бутылку возьмётся, а если и