немного и он готов был зарыдать.

Заир кивнул Кемалю и они начали его поднимать. Стас уже не сопротивлялся, полностью потеряв надежду, повис на руках тряпичной куклой, сложив голову на груди.

— Это в процессе, а тебе пора на выход, позже поговорим.

Уже собиралась закрыть за ними дверь, пока тихий голос Кемаля не коснулся ушей:

— Так она беременна или нет? С вами запутаешься.

Остановилась на полпути, замерев. Не поняла. Заир глубоко вздохнул, а Кемаль, поняв оплошность, опустил глаза. Меня прошибло током, всё наконец вставало на свои места, не хватало пару элементом, чтобы конструкция собралась воедино. Кровь закипала от того, что меня водили за нос, уже не первый раз.

— Кемаль, язык в Айсу, — процедил Заир, и водрузил Стаса на племянника. — Друг теперь на тебе.

Осмотрелась, зонтик отлично бы полетел им вдогонку. «Невестка, невестка» — пронеслось эхом, всё знал и за это время не прокололся, даже сейчас Стас оказывал мне неоценимую услугу.

— Он, получается, всё знал? — Сжала руки в кулаки, удерживая порывы гнева и наблюдая за тем, как Кемаль со Стасом выходят за дверь.

Заир прикусил губу, хотел было что-то сказать, приближайся, как между нами втиснулась Юля.

— Давайте мы все успокоимся и подышим. — Голова её поворачивалась из стороны в стороны, удерживая зрительный контакт. — Вдох-выдох, вот так, молодцы! Вдох-выдох.

Не помогло, подействовало огнём, зажигая фитиль. Вопросы нарастали подобно растревоженному улью, каждый последующий кусал больней.

— Бжиг, — Борзини улегся на носки, то ли поддержать, то ли заставить меня устоять на одном месте.

— И как давно он об этом знал?

— Юля права, нам нужно успокоиться.

Заир попытался обойти подругу, но та встала столбом, прирастая ногами, с другой стороны я выставила руку, которая тут же упёрлась в горячую грудь. Сжала ткань его кофты, почувствовав, как ногти впиваются в кожу.

— Кстати, что-то ты не сильно удивилась, — повернулась к Юле, чуть не упустила, это лежало на поверхности. — Ты тоже?

Она сжалась, обняла себя руками и отвела взгляд. Понятно, одурачена этой комедией была только я. Вот и вернулась карма.

— А родители?

Молчание повисло в воздухе, Заир попытался взять меня за руку, но получил только шлепок по ладони.

— Все всё знали, прекрасно как. — Меня уносило волнами безумия, человека, который прозрел. — Как давно?

Восточная песня послышалась с заднего кармана подруги, она схватилась за телефон, как за спасательную соломинку. Вадим, эта мелодия стояла на нём с самого их знакомства. Она в два шага укрылась в комнате, только тонкий голосок слышался за стеной.

— Мы оба перешли черту тогда, я признался на следующий день. Хотел прекратить, но не смог отпустить тебя.

Лицо Заира расплылось, я не могла уловить черты лица, он как будто расплывался, очертания походили на тёмный силуэт. «Что-то со свадьбой вы не спешите» — вот к чему был этот разговор, они плавно готовили меня к этому рассказами про прошлые отношения, плутовки. Навешали мне на уши чужую лапшу.

— Я хотел рассказать позже, — его руки коснулись меня, взяли за предплечья.

— Ты с ума сошёл, — на губах расцвела нервная улыбка, отшатнулась от него, ударила наотмашь. — Все вокруг меня сошли с ума.

Боли не было, непонятная радость наполняла, становилось смешно. Меня водили за нос, и я не могла сложить вину на них, ведь сама согласилась на это добровольно. Заир не отступал, опять его напористость, нежелание дать мне только минуту, дать мне немного расстояния, чтобы прийти в себя. Выставила руку, он только протянул свою, сцепил наши пальцы.

Ничего не менялось.

— Собирайся и уходи.

— Ада…

— Быстро, — оттолкнула, что было силы. — Я хочу побыть одна, понимаешь это слово? Одна.

Заир простоял минуту, а после ушёл. Скатилась по стене, наблюдая за тем, как Борзини мечется от двери ко мне.

— Бистро, бжиг, благи.

Морда его вытянулась, глаза сделались совсем грустными с опущенными, еле заметными ресницами. Он повторял эти слова по кругу, лапкой пытался открыть дверь, и, наверное, от этого, слезы потекли по щекам. Соль ощущалась на губах, а потом скатывалась к подбородку. Вытерла их рукой, потом ещё раз.

— Ты куда? — Очнулась, когда в коридоре показалась Юля, волоча свой красный чемодан. Вид ей был растерянным, она всё поправляла волосы, стараясь на меня не смотреть.

— Прости, я должна была тебе рассказать и не совершать эту глупую ошибку. Всё так завертелось, я была не в себе. — Юля тараторила, что половину было сложно разобрать.

— К Вадиму? — Оборвала, она не ответила. — Если выйдешь за порог, уже не возвращайся.

Плечи её осунулись, подбородок задрожал.

— Прости.

Вот я и осталась одна, у разбитого корыта. Всё вернулось к началу, только теперь тишина стала давящей и невыносимой.

Глава 42

Кемаль вернулся ночью, его острожные шаги прорезали тишину, вызволяя меня из заточения сна. Поднять слипшееся веки было тяжело, потерла их пальцами. От сплошной темноты спасал уличный свет фонаря, рисуя на стене блеклый овал, внутри темные силуэты ветвей и листьев, смешиваясь, они образовывали уродливое лицо, наверное, именно такое сейчас было на мне. Мысли подобны вязкой патоке, тянулись медленно и не несли в себе никакой информации, только отголоски разговора, как вырванные обрывки фраз.

— Неве… — осёкся, — Ада, а где Юля.

Подтянула к груди ноги и опустила голову на колени. Боль пронзила виски, кажется, я видела её чемодан. Воспоминания возвращались.

— Ушла к Вадиму.

Он присел рядом, я чувствовала его рваное дыхание.

— Можешь дать мне адрес? — Он старался выровнять голос, но тот ему был не подвластен.

— Решил к ним переселиться?

— Нет, тут другое.

Массировала пальцами виски, боль не проходила, распространялась ноющим давлением и резкими скачками. Продиктовала адрес, только бы больше не слышать голоса, погрузиться в тишину и отдохнуть. Кемаль не спешил уходить, присел напротив.

— Можешь идти, не нужно меня сторожить. — Почувствовала теплый комок рядом с собой, пальцами нащупала густую шерсть. Борзини мирно устроился рядом, цепляясь лапкой за конец футболки. — Ключи оставь на тумбочке.

Огромных сил мне стоило подняться, взять кота под мышку и дойти до кровати. Прохлада ударила в лицо буйным порывом, отвернулась, закуталась в плед.

Рассудок оказался слабым, не справился с напряжением, которое, казалось, мне весьма последовательным, ожидаемым. Его терзали, волокли в ледяную пещеру, зубами и когтями цепляясь в плоть. Уничтожить или возродить нечто новое, оковы сна крепко сцепляли веки.

Свет ударил в глаза. Уже день, так быстро?

Вместо красочных снов, серых зарисовок — пустота. В ней нечто более темное, плыло по воздуху, уводя длинный хвост за собой, создавая своеобразную спираль. Может