— Неспокойно, — признаётся он. Странно. При том, что его в дрожь бросает от одного только присутствия этого человека… что ненормально и невозможно списать на магию — эйн Иданнги и остальные тоже маги, но ничего подобного Алексей рядом с ними не испытывает!.. именно в компании эйн Астерги же Алексей чувствует себя максимально свободно. Нет этих рамок отношения хозяин-раб, что постоянно маячат где-то на самом краю сознания… — Я понимаю, что эйннто Ниилли и Ильгери вполне способны о себе позаботиться, но…

— Не совсем… — тянет эйн Астерги, никак, впрочем, не комментируя свои слова. Вместо этого он, не поворачивая даже головы, приветствует подошедшего эйн Иданнги. И перебрасывается с ним фразами о степени подготовки к штурму… но Алексей особо не фиксируется на этом… Что значит «не совсем»?! Это… Он пристально смотрит на отвернувшегося от него эйн Астерги, пытаясь понять, что тот мог иметь в виду, но в голову не идёт ровным счётом ничего. Что значит… — Успокойся, — бросает эйн Астерги, даже не подумав повернуться. Эйн Иданнги вопросительно приподнимает брови, оставаясь при этом подчёркнуто спокойным. Только вот в отличие от эйн Астерги, который всем своим видом демонстрирует пренебрежение к опасности и правилам, эйн Иданнги, кажется, просто… Алексей не может подобрать слова. Не плывёт по течению, нет. И это не смирение, но… спокойствие? Вот такое вот? — Волнуется. И я склонен считать, что под этим есть основания… Данн… Отпустим юношу погулять?

— Здесь от него всё равно не будет особого толка, — пожимает плечами эйн Иданнги. — И без него справимся. Но… ты уверен, что от него будет польза внизу? Мальчик ещё толком не разобрался со стихией… Ни с тем, что это за стихия, ни тем более с владением ей.

Эйн Астерги как-то беспечно, как кажется Алексею, пожимает плечами. И, видимо, это решает вопрос. Спустя каких-то полчаса, из которых собственно спуск занял всего-то минут пять — больше ушло на то, чтобы собраться, хотя и брать-то с собой нечего, не считая мешка… Алексей стоит внизу, глядя то на стремительно уносящуюся вверх подъёмную платформу, то на дорогу, ведущую в ту самую Долину… И уже даже отсюда он ощущает присутствие мерзостей, которое успело запомниться… Алексей бы предпочёл запоминать что-то более приятное, конечно. Хотя ни одной из тварей пока что рядом не наблюдается. Алексей прикрывает глаза, пытаясь сосредоточиться, как его учили эйннто Иданнги и Астерги, чтобы призвать стихию. Он помнит, как впечатляюще каждый раз смотрелось их полное исчезновение, после которого он неизменно оказывался уложен на лопатки… но ничего похожего у самого Алексея не выходило ни разу. Только слабое дуновение ветерка время от времени. Но сейчас… То ли от близости опасности, которой, кажется, так недоставало там, на плато, то ли из-за беспокойства о жизнях хозяек… и крысы, хотя вот о ней уж точно бы не стоило переживать!.. но… Тело окатывает как будто кипятком, от которого едва не покрывается вполне себе реальными волдырями кожа, а потом…

Алексей открывает глаза и чётко понимает, куда именно ему надо сейчас идти. Как будто бы кто-то начертил дорогу. Он срывается с места, не обращая внимания ни на неровности почвы под ногами, ни на препятствия, время от времени появляющиеся на пути, ни даже на мерзости, которых оказывается и правда слишком уж много в самом посёлке, или что это вообще такое?.. Тварей он попросту огибает, проявляя такие чудеса ловкости, на которые по собственному мнению и вовсе не способен бы никогда! На волне, захватившей его, Алексей даже думает, что, быть может, стоило бы попробовать прикончить парочку мерзостей, но заставляет себя не рисковать понапрасну.

К дверям, в которые сейчас ломятся с три десятка мерзостей, он добирается спустя минут пятнадцать непрерывного бега, радуясь тому, что теперь уже это тело не пытается свалиться от усталости из-за такой вот пустяковой нагрузки. И, кажется, у тварей есть все шансы эти самые двери снести. Во всяком случае те сейчас выглядят далеко не так прочно, как должны бы. Алексей на миг замирает, пытаясь понять, что делать, но в этот момент рядом с ним оказывается тот самый парень, за которого собрались вызывать эйн Лийниру. Он обхватывает Алексей за плечи и спустя мгновение, наполненное какой-то мутью и отвращением, они оказываются, как понимает Алексей, по другую сторону от этих дверей.

Первая, кого он видит — крыса, придерживающая за плечи эйн Ильгери, которая даром что не теряет сознания. Крыса бледна настолько, что все веснушки на лице и открытой части рук едва ли не светятся. Алексей видит капельку крови на постоянно прикушенной губе, но помимо этого крыса выглядит вполне собранной.

— Зачем явился?

— Не удивлена?

— Я тебя видела, — отмахивается крыса. — Иначе бы эйн Рино не отправился за тобой… учитывая, что он и так уже вымотан для подобного.

Эйн Рино это, надо полагать, жених эйн Лийниры. Алексей вертит головой, пытаясь найти и её саму. Это получается далеко не сразу, и Алексей успевает даже начать паниковать, но…

— Её эйн Рино нашёл первой, когда эйн Лийнира пыталась спасти ребёнка… — поясняет кры… Инга, при этом с явным беспокойством глядя на эйн Ильгери. Та кривится, но никак более не реагирует на окружающую действительность. — Представляешь? Эм… Эйн Лийнира предпочла попытаться спасти девочку вместо того, чтобы спрятаться в убежище этого… Фирра. Про него она, кстати, вообще не желает говорить.

— Он… что-то ей сделал? — с подозрением уточняет Алексей, понимая, что если это так…

— Всего лишь поставил свою жизнь выше жизни незнакомого ему ребёнка и самой эйн Лийниры, — пожимает плечами Инга. — Я его даже в чём-то понимаю… но всё равно такое поведение мужчину не красит. Так что…

Алексей качает головой. Ну, а чего, собственно говоря, ждать от кры… Инги? Пусть даже она и сделала что-то для его спасения! Вряд ли она изменится, так что… Он уточняет, что именно ему делать, и, получив указание попробовать не дать мерзостям прорваться внутрь убежища, направляется к дверям.

***

Инга хотела бы, чтобы это всё оказалось не более, чем страшным сном. Потому что она ни капли не сомневается в том, что произойдёт, когда мерзости, от одного только присутствия которых продирает мороз и подкашиваются ноги, доломают и так еле держащиеся двери. И очень бы хотела оказаться как можно дальше от этого места… Только вот единственный, кто мог бы провернуть