Пробовать дальше он не решился, слишком опасно проявлять себя среди толпы магоненавистников с начищенными мечами.

– Благодарю вас, брат..? – Квентин вопросительно посмотрел на собеседника.

– Брат Три тысячи двести тринадцатый. Мы не носим имен, наши души отданы богам.

Квентин понимающе кивнул. Внутри его передернуло.

– А как давно основан ваш Орден?

От вопроса фанатик чуть не подпрыгнул на месте. Будто он долго держал в себе радостную новость, но не мог ею поделиться.

– Почти тысячу лет, мои братья! Наш храм стоит с последнего пришествия богов, а его первый камень заложил сам Светоч! Поэтому наши стены нерушимы для врага!

«И непроницаемы для магии», – добавил про себя Таали.

– Мы счастливы разделить с вами общую радость и отчасти послужить ее причиной, – вежливо улыбнулся эльф. – Где мы могли бы расположиться в ожидании благостного часа?

– Многие братья еще спят внизу, их кельи в западном крыле свободны. Я провожу вас!

* * *

– Ну как, судьба? Пути Безликого неисповедимы? – с грустной иронией произнес Таали, когда за дверью стихли шаги. Тяжелый деревянный засов был опущен с внешней стороны – знаки знаками, а доверять пришлым путникам никто не собирался.

– Они безумны, – прошептал Квентин и будто пришел в себя. С лица мгновенно спало вежливое добродушие, мягкие черты исказил ужас. – Да, Тайлер, судьба, не иначе. Мы должны их остановить.

Тихо, но очень искренне Таали рассмеялся.

– Вдвоем?

Было бы это в его силах… Даже несчастный деревянный засов – ну уберет он его, но как скрыться от армии, на которую не действует магия? Старый друг задерживался.

– Нам нужно выбраться и сообщить! Идти сразу к королю.

– Я не удивлюсь, если нас не выпустят отсюда до самого похода. А там наденут на пики вместо знамен, мы же символ из пророчества!

– Пророчество, – вдруг задумчиво протянул Квентин. – Вот бы почитать его.

– Все еще сомневаешься, что боги приложили к этому руку?

– А ты, Тайлер? Можешь поверить, что на заре человечества боги, творившие нас, отмерили срок и создали оружие уничтожения?

Мрачные янтарные глаза эльфа впились в серые растерянные глаза жреца.

– Да.

Глава 5. Милосердие богов

Весна нагрянула в столицу Авелора буквально за один день. Ушел промозглый ветер, лес за стенами города оттаял, а в воздухе замельтешили первые пряные ароматы. После затянувшейся зимы и всех горестей, что она принесла стране, эти дуновения казались спасительными. Отогревались замерзшие души горожан, на лицах расцветали первые робкие улыбки.

Теплый ветерок пробегал по широким улицам центра, серым кладкам домов и коричневым крышам, путался в колокольне Храма на главной площади и расходился по узким улочкам окраин. Туда, где крыши пестрили разноцветьем, на веревках сушилось выстиранное белье и повсюду носились радостные дети.

Добрался теплый ветер и до королевского замка, отгороженного огромным парком от остального города. Прошелся по каменным арабескам и заглянул в покои первого советника. Мартин улыбнулся и открыл окно шире, вдыхая весенние ароматы. Его вещи уже пару дней как были собраны и теперь лежали в небольшой сумке на углу кровати. Стараниями королевских лекарей нога полностью зажила, и лишь магически выращенная рука порой давала о себе знать. Но меч держала исправно. Советник в полной готовности ждал отправки в чужой мир.

В распахнутое окно вслед за ветром залетела маленькая черная птица. Она сделала круг по комнате, приземлилась на кровать и разжала когти. На чистое белье опустился свиток, и птица тут же растворилась.

Магическая почта? Официально она была запрещена во всех пяти странах со времен последней войны с магами, и пользовались ей изредка, втихаря и лишь в крайних случаях. Но прямо под носом короля? Небывалый риск!

Мартин развернул письмо, и сердце бешено заухало в грудной клетке.

«Ты нужен Нэссе. Бывшая лавка Креба. Жду. Адалия».

* * *

Мартин распахнул неприметную дверцу на окраине Нордлина. В ноздри ударил пыльный затхлый запах. Советник уверенными шагами пересек маленькую комнату и отодвинул старый гобелен. За ним на огромном столе, исписанном незнакомыми символами, лежала Нэсса. Пылали свечи, блики беспокойно плясали по полупустым шкафам, будто на сильном ветру. Лицо наемницы было искажено мукой, дыхание сбито, глаза плотно закрыты. Рядом стояла Адалия, крепко сжимая ее руку. И почти осязаемая тьма обступала их с углов, размывала контуры.

Когда Мартин приблизился к столу, Нимира бросилась ему навстречу и коротко обняла.

– Насколько все плохо?

– Скоро безумие станет неотвратимым, – прошептала Адалия, не сводя взволнованного взгляда с друга. – В том мире время течет иначе, медленнее. Мы успели почти вовремя… Я могу заблокировать в ее памяти все воспоминания об этом, но она должна хотя бы на секунду прийти в себя.

– А она?

– Когда не спит, нескончаемо кричит. Ее сознание еще там. Мы не смогли…

– Чем я могу помочь? – прервал ее Мартин. Он подошел ближе к Нэссе и нежно сжал руку. Она была такой ледяной, словно перед ним уже лежал труп.

– Она не реагирует ни на кого из нас. Но есть шанс, что вырвется к тебе. Насколько ты ей дорог?

Мартин глубоко вздохнул и на мгновение прикрыл глаза рукой. Насколько он ей дорог? Есть ли шанс, что настолько же, как и она ему? Ведь Нэсса так ничего и не сказала тогда…

– Позови ее, – тихо произнесла Нимира.

Мартин склонился над измученной Нэссой. Боль на ее лице отозвалась внутри так сильно, что все слова забылись… Что сейчас сказать? Что может быть самым важным для нее?

Адалия опустила руки на ее виски и сосредоточилась.

Нужно что-то говорить.

– Нэсса. Нэсса, это Мартин, – рука дернулась, но она не проснулась.

Неужели это все? У него не вышло, и ледяная кожа Нэссы останется такой навсегда? Ему больше не увидеть ее нахальной улыбки, не сжать хрупкие плечи, не поймать на себе цепкий взор. Не краснеть за ее очередную неуместную выходку. Никогда не коснуться губ…

Он просто не мог сдаться! И в этот миг слова пришли сами.

– Я обещал, ты пойдешь со мной до конца. Именно ты, и никто другой. Я всегда рядом и не отдам тебя никаким проклятым сущностям. Слышишь?!

Глаза распахнулись, но безумное выражение не покинуло их. Агнесс Саир вздрогнула и закричала.

– Нет, ты только моя! – продолжил Мартин, сжав ее плечи и не дав вырваться. – Не отдаю никому! Отныне и до самого конца времен – ты больше не одна.

И вдруг стеклянный взгляд стал осмысленным и горячие слезы застлали медовые глаза. Вспыхнули символы по краям стола.

– Марти…

Адалия сильнее сжала виски.