Шрифт:
Закладка:
И реликтовые гинкго с будто ненастоящими листьями-лопастями.
И много-много всего.
— Девушка, вы брать что-то будете? — Полный мужичок в панаме попытался оттеснить Саньку в сторону, но она отрезала:
— Буду! — И впилась взглядом в штамбовую розу с кремовыми соцветиями.
— Слушаю вас, — тут же повернулась к ней «Супергрядка».
— Мне… — начала Санька и зависла. Ну какие могут быть розы! Какой виноград! У нее лес, а не дача, в конце концов. — Деревьев.
— Лес сажаете? — ошарашила проницательным вопросом садовая дива. — Понимаю. Сейчас это модно. Выкупать сельхозугодья и сажать эксклюзивные авторские леса. Так что желаете?
«Эксклюзивные авторские леса» убили на подлете Санькин задор — уж слишком пафосно все это прозвучало. И теперь она стояла перед сотнями черных временных горшочков, не в силах выбрать даже один.
— Быть может, гинкго… — произнесла, наконец.
— Реликтовый лес? Интересно. Можем сразу папоротники подобрать, чтобы древняя юра получилась.
«Супергрядка» глянула сверху вниз, а Санька подумала: «Черт. Чувствую себя, как тогда, в столичном бутике «Гуччи», куда зашла с обеспеченной и модной троюродной сестрой». Очень неуютно было в купленном на барахолке дешевом сарафанчике и копеечных балетках. Во взглядах ухоженных от кончиков волос до кончиков ногтей продавцов читалось: «Дешевка. Нищенка. Беднота».
Санька собралась:
— Да мне просто пожарище засадить. Быстро. Надежно.
— Вы хотите засадить его гинкго? — хохотнул из-за прилавка дюжий «Супергрядкин» помощник. — Не лучшая идея. Проще кленов ясенелистных надергать в ближайшей канаве.
— Нет, спасибо. Их не нужно, они инвазивные, — отказалась Санька. — Тогда что-то кроме посоветуйте. А гинкго я все равно возьму.
— У меня есть кое-что для вас. — «Супергрядка» взгромоздила на прилавок пластиковое ведерко, из которого торчал неубедительного вида саженец с поникшими округлыми листьями. Каждый лист с чайное блюдце размером. — Рост, мед, древесина — удовлетворит любые запросы… Сейчас иду… Стасик, пробей…
С выставки Санька ушла в полном разброде мыслей и с охапкой покупок в руках. Из-за ближайших деревьев выскочил Стрелок и примерно зашагал рядом, даже проходящие мимо собачники залюбовались. Его новых друзей-овчарок разобрали хозяева, игры кончились.
После загрузки в машине стало тесно и зелено.
Санька вырулила на ведущее к окружной дороге шоссе. Приоткрыла окно, и салон наполнился ветром.
Мотель находился у выезда на развязку. На противоположной от него стороне трассы стоял на пьедестале танк — любимое место паломничества всех молодоженов. Именно поэтому из дула танка всегда торчали свежие цветы, и было в этом что-то хипповское, извечное «нет войне, да любви». Иногда, правда, в дуло запихивали бутылки шампанского. Дары сии загадочно исчезали ночью, что рождало средь местных истории о духах и привидениях, живущих под развязочной эстакадой.
Сегодня из дула танка застывшим салютом торчали белые хризантемы.
«Уазик» свернул под вывеску мотеля. Припарковаться получилось в самом дальнем углу стоянки. Ну и хорошо — зачем внимание лишнее привлекать.
Воспользовавшись мачехиной инструкцией, по прибытии Санька сразу отзвонилась. Стала ждать. Минут через десять к ней подошла невысокая женщина, невесомая и воздушная, как фея. Возраст ее, как у большинства подруг тети Ларисы, определялся расплывчатым «от сорока до семидесяти».
— Это вы — Сашуня? — спросила, приветливо улыбаясь. — Лара предупредила о вашем приезде. Я отведу вас в номер. Здравствуйте.
Именно в таком порядке.
— Здравствуйте, — поздоровалась с приятной блондинкой Санька. — Как мне быть? Я с собакой.
— Тогда будет первый этаж с отдельным входом.
— Спасибо. Я вам бесконечно признательна. Скажите, сколько должна? — Санька полезла в карман, но воздушная Майя запротестовала:
— Нисколько. Я Ларе многим обязана. Твоя мачеха — замечательная женщина, и моя помощь — сущий пустяк. Отдохни и забудь о тревогах.
Санька послушалась.
Номер, что выделила ей Майя, был уютен и чист. Комната метров на двадцать, пробники шампуня в душе, пустой шкаф купе, телевизор под потолком, одноразовые тапочки, запах кондиционера для белья и большущая кровать.
Санька плюхнулась на нее спиной и закрыла глаза. Тело провалилось в одеяльную негу. Ноги, освобожденные наконец от обуви, болезненно загудели.
Стрелок спрятался под кровать и больше не выходил оттуда. Санька свесилась, заглянула вниз — волк спал, накрыв хвостом нос.
Перед отдыхом она принесла из машины посох, тщательно завернутый от лишних глаз в покрывало, и сумку с вещами. Хотелось переодеться в легкое и помыться, но сон сморил моментально.
Или заработала магия, все еще связывающая ее с другим миром.
Поплыли по внутренней стороне век картинки. Лес — видно сверху. С такого ракурса он странный, похож на щетку или на ковер. Или на мох. Так разнообразна и жива его зелень. Столько оттенков. Лишь чернота пепелища однотонна и непроглядна.
Ее красит тьма…
В дверь постучали.
— Я ужин тебе заказала, — сообщила с порога Майя. — Рыба с гарниром, салат. Чай и сладкое. Собаке можем мясную кашу с обеда предложить. Все можно на вынос взять.
— Да. Хорошо. Спасибо. Сейчас иду, — засуетилась Санька, ощутив, как резко на разговоры об ужине отозвался желудок.
* * *
Ночью ей снился лес.
Он колыхался во мраке, его хлестало ливнем, затапливало тьмой. Лишь в самой его глубине, как сердце из света, горело окно домика. Деревья тянули к домику тяжелые ветви и будто поглаживали его по мшистой крыше, успокаивая Саньку: «Не волнуйся. Мы позаботимся. Никто их не обидит. Никто чужой не придет. Мы все будем здесь». Бархатными тенями пролетели над крышей огромные птицы. Уселись на сосны и стали смотреть по сторонам. Одна повернулась бескровным лицом с черными глазищами. С волос течет ручьями — сирин. И единорог мелькнул в дожде. Не один. Целый табун фарфоровых нежных фигурок…
Не бойся.
Их никто не обидит.
Твою семью…
Санька проснулась и села на кровати. За окном тоже бушевала гроза. В номере выше кто-то тихо разговаривал. По коридору ходили. Везде были люди. Санька поняла, что за недолгое время, проведенное в лесу, она отвыкла от людей. От большого их количества рядом.
Накинув куртку и штаны, она вышла на небольшую огороженную веранду, прилагающуюся к номерам первого этажа. Саженцы блестели под дождем. Он бы не холодный. Лопоухое нечто, предложенное «Супергрядкой» для заполнения пожарища навострило листья и заметно ожило.
Санька второпях даже не посмотрела, что это. Очередь напирала, создавать лишнюю задержку было равносильно катастрофе, поэтому схватила, что предложили.
«Paulоwnia tomentоsa», — гласила надпись на горшке, сделанная перманентным маркером.
«Надо будет вернуться туда, и все-таки взять что-то плодовое. В оранжерее полно места, жаль только в машине его мало», — подумала Санька, возвращаясь в номер.
Сон как рукой сняло.
Она вынула из сумки разбитый ноутбук и открыла его.
