– Кто на коне сможет первым заскочить на этот холмишко, – зычно заорал молодой командир тысячи виконт Ранье Хастун, – Получит от меня тысячу рупьев!

Кавалеристы ответили двадцатилетнему виконту одобрительным гулом. Ранье был молод и горяч, но слов на ветер не бросал. И если пообещал, то вручит! Одобрительный гул прервали крики горна, призывающего к атаке, и кавалеристы стали понукать лошадей. Вначале поехали шагом, а потом, поглядывая на соседей, пустили скакунов рысью, а после и вовсе в галоп. Молодой шевалье Арт Роскис из десятого ряда, куда его оттеснили ещё во время построения более опытные и старшие конники, буквально через двести метров скачки смог пробиться уже в третий ряд, и прикидывал, что к непонятному валу он прискачет во втором, а может и в первом ряду! И вдруг, что-то пошло не так. Скачущие перед ним две шеренги странно вспрыгнули, и закувыркались лошадиными задами перед его глазами, а после и под шевалье конь куда-то провалился, захрипел, а сам Роскис кубарем слетел со скакуна, и больно ударился о землю. И с ужасом понял, что отбитые внутренности ещё не самое страшное, так как по дну ямы, куда угодил он и другие конники, торчали острые деревянные колья, на которых уже корчились и кони, и люди, оглашая окрестности истошными, зачастую предсмертными воплями. Сам же шевалье попал аккурат между двух кольев, но порадоваться своей удачливости не успел, потому как сверху, издавая жуткое ржание, на него рухнула лошадь. Последнее, что увидел Арт – распоротое брюхо кобылы и задние копыта, с ужасающей быстротой летящие к его голове. А после мир померк для торнийского дворянина навсегда.

В это время герцог Зар с ужасом смотрел, как его отборнейшая кавалерия гибнет во рвах с кольями в полулье от позиций лесанийской армии, как на трупах, застилающих эти самые рвы, скользят кони, и падают, увеличивая мешанину. И как не сумевшие вовремя остановиться, набравшие разгон свежие конники, влетают в эту мешанину, тоже падая, калечась и погибая. Буквально за несколько минут несколько тысяч кавалеристов, даже не доскакав до врага, были практически уничтожены!

– Труби отступление! – в бессильной ярости заорал герцог горнисту, и тот, надувая щёки, стал выводить короткие, рубленные сигналы. Но конница, похоже, их даже не расслышала за воплями и криками умирающих, и за истошным ржанием коней.

– Скачи туда! Все назад! – заорал бледный, задыхающийся маршал своему помощнику Артусу Скорту. Тот взлетел в седло и рванул к передовой, крича на ходу. Спустя несколько минут кавалеристы остановились сами, не решаясь скакать по телам лошадей и товарищей. Они заворачивали коней, растерянно оглядывались, и, наконец, услышав звук горна, с облегчением разворачивались и скакали назад, подальше от страшных криков.

Герцога Зара трясло как в лихорадке. Слёзы ярости застилали его глаза, когда Артус доложил, что в замаскированных рвах осталось не меньше пяти-семи тысяч кавалеристов.

– Пехота – вперёд! Раздавите этих тварей! И заберите живых с поля! – заорал маршал, забывая то, чему его учили наставники – ярость плохой советчик. Особенно в битве с неизвестным врагом.

Панцирная пехота после сигнала горниста пошла вперёд. Тридцать тысяч отборных бойцов, на протяжении многих лет собираемых и экипируемых торнийской короной и герцогскими домами. Все в отличных доспехах, в шлемах и с тяжёлыми мечами-полуторниками. Десять корпусов по три тысячи каждый. Только панцирники, в отличие от конницы, уже не бежали вперёд. Да и доспехи вряд ли позволили бы им это делать долгое время. Даже тренированные латники после пары сотен метров бега просто свалились бы от усталости. Вот пехотинцы подошли ко рвам, и часть из них стала вытаскивать орущих кавалеристов, а часть пыталась аккуратно пробраться по трупам людей и лошадей вперёд. Им это удалось, и герцог со вспыхнувшей радостью увидел, как вначале один корпус, а затем второй, третий, пятый, пусть и теряя во рвах упавших, поскользнувшихся людей, всё же прошли страшную преграду. Но не успели они пройти и ста метров, как поле под латниками вдруг вспучилось, содрогнулось, и стало выбрасывать из себя страшные осколки вперемешку с огнём. Грохот от этих разрывов долетел и до герцога, стоящего на возвышении. Земля, казалось, ожила, и вздрагивала под ногами герцога, будто от ужаса перед творящимся на передовой адом. Но эта дрожь была слабым эхом взрывов, раздающихся в самой гуще панцирной пехоты. И Зар смотрел вперёд и вниз, где гибли отборные войска. Гибли страшно, сотнями. Тысячами. И от страшной, непонятной и неодолимой силы их не спасали ни панцири, ни шлемы, ни щиты. Буквально за несколько секунд от пяти корпусов остались лишь жалкие ошмётки растерянных, истерзанных и безумных от ужаса людей, бегущих назад, бросающих оружие, и на ходу сдирающих с себя шлемы и доспехи. Пять корпусов, не успевших перебраться через траншею, развернулись не дожидаясь приказа, и спешно отступали, бросая раненых кавалеристов под ноги ополоумевших людей. Так торнийская армия лишилась почти пятнадцати тысяч своей отборной пехоты. В итоге, даже не добравшись до врага, Зар лишился более двадцати тысяч лучших бойцов – цвет армии. И рисковать оставшимися герцог уже не стал. Скрипнув зубами, маршал скомандовал укрепиться на позициях и подозвал главного мага:

– Вы сможете сделать хоть что-то?

Бледный, как мел Томан Олс лишь отрицательно покачал головой, а потом произнёс:

– Мы можем четырьмя кругами ударить по позициям врага, но на таком расстоянии сила удара ослабеет, да и земляной вал не даст причинить серьёзный ущерб. Этот Каратель продумал всё!

Герцог рванул на шее камзол и зарычал, словно раненый зверь. Даже видавшие виды военачальники отшатнулись от своего предводителя. Но Томан вдруг взял герцога за руку и произнёс:

– Не нужно сдаваться и горячиться. Поле, где были разрывы, теперь чистое. А рвы… их можно закидать мешками с землёй!

Герцог обвёл присутствующих взглядом, и взял себя в руки. Голосом резким, но сухим и ровным он стал отдавать распоряжения:

– Командирам всех подразделений! Собирать все мешки и ёмкости! Пусть солдаты заполняют их землёй. Готовиться к выступлению пехотным частям второго порядка! – больше Зар не собирался рисковать лучшими воинами.

Вокруг маршала всё закружилось. Командиры зычно орали распоряжения, солдаты забегали и засуетились. И лишь личная сотня герцога Зара, да присланный наблюдатель от принца, сидящего сейчас за несколько лье отсюда в очередной покинутой деревеньке, остались невозмутимо-спокойны. Будто и не интересовали их две с треском провалившиеся атаки, и почти двадцать тысяч трупов, оставшихся на поле. Герцог взмахом руки подозвал мага и произнёс:

– Спасибо, ваше магичество, и… оставайтесь рядом! Мне снова может понадобиться ваш совет! И будем надеяться, что коннице Манжена повезло больше! – произнёс герцог.