Шрифт:
Закладка:
Но что еще тебе написать, учись хорошо, а как твой брат старшой, учится или нет? Галя спрашивает, что-то Вера про него ничего не написала. Но привет всем. Лене, Наташе и всем твоим внучкам и правнукам.
Писала в 3 часа дня. Вот сейчас Галя придет, напишет адрес и отправит».
~
Иван с удовольствием отпил глоток вина, спрыснул им мясо. На новой решетке жарилось хорошо, а он еще обмотал свежее мясо листьями ревеня, чтобы мягче да посочнее кусочки получились. Мать его мяско любила. Жевать, правда, нечем было, так глотала. Ну, Галка ей нарежет меленько-меленько, чуть не по миллиметру, как крупу. У него такого терпения не было.
Но самой терпеливой у них была Татьяна. Как возьмется грядки с морковкой пропалывать пальчиковым методом – по одной травинки выдирает. А картошку да то, что крупнее, не требует такой деликатности, – это они уж с Галкой сами обрабатывали. Пока Татьяна одну грядку пройдет, они пол- участка уже обделают.
Иван перевернул решетку с мясом: мангал был маленьким, и надо было следить за огнем, чтобы куски жарились равномерно. Удачно в этом году у них все получилось. Мать все переживала, как садить будем, как что, а ничего, управились. Теплицу раньше накрыли, пока еще снег стоял, а что на улице – позже посадили. И надо же, повезло. Пока он ездил в командировку да в больницу, ударили морозы, у соседей почти все пропало, что уже высадили, пришлось второй раз засевать, а у них ничего и не было еще.
Правда, помидоры с огурцами переросли, Татьяна намучилась их пересаживать. Все ругалась на мать: «И куда она столько рассады насадила, как будто огород целый». Земли у его матери и правда не в пример больше было. До последнего сама все обрабатывала. Когда уезжали из деревни, все беспокоилась, что картошку не всю раздала. Новому хозяину наказывала мешок с мелочью еще Авдотье дать. «Убогая она, грех обижать, – говорила. – А сразу всю не давай. Отберут нехристи всякие».
Иван вздохнул. Почернела его деревня, покосились дома. Людей прежних почти и не осталось. Да и сам он, разве бы поехал туда?..
А все же в доме своем жить просторнее. Вышел на улицу рано утром, умылся водой, настоящей, не той, что из-под крана течет, прошелся, там сорвал что-нибудь, там просто в грудь воздуха вздохнул…
На старости лет он бы пожил так. Не совсем на старости, конечно, в работящем бы еще возрасте.
– Как там? Скоро? – незаметно подкралась к нему Галка и ущипнула за бок. – А то наши уже оголодали совсем.
– Еще минут пять.
– Хорошо. А то вон затягивает. Угол-то совсем черный. К вечеру дождь пойдет.
Ворона на заборе каркнула, подтвердив подозрения.
– Ты полей грядки немного.
– Зачем поливать-то? Само польется.
– На сухую землю плохо. Так, чуть-чуть сбрызни, чтобы вода не скатывалась. Оно хорошо будет.
Галка поморщилась, но пошла, лейку взяла. Правда, первую порцию на него и выплеснула. Он едва отскочил. Плеснул ей в ответ ковшом из бочки.
– Ай-яй-яй.
– Хватит баловаться, – вышла на крыльцо Татьяна. – Все готово уже. А ты бы салат лучше помогла сделать. Убежала, умная.
Иван шутливо брызнул рукой и в ее сторону.
– Ну, погоди, я сейчас тебе за шиворот-то налью, – без труда уклонившись, со смехом сказала жена.
Баба Дуня с грустью смотрела на них в окно. Соседский кот опять ходил по забору. Она погрозила ему кулаком, крикнула: «Шугните кота». Тот, как почуял, и спрыгнул на свою сторону. Мерзавец, повадился ходить. Это после того, как Татьяна остатки рыбы в теплице закопала вместо удобрения. Плохо кормит его соседушка-то, да и когда ей. Огород и то заросший стоит. Как проводила в море сына, так и пьет. Старший-то к ней не ездит. Галка говорит, что он после смерти отца, как квартиру разменяли, к матери ни ногой.
«Отец у них тоже в моря ходил, а она с другим здесь гуляла, сюда приезжали пару раз, веселый такой, потешный, добрый. Помнишь, слоненок у меня на стеллаже стоит, в нашей комнате? Его работа», – рассказывала Галка. «А муж-то как же?» – спрашивала баба Дуня. «А что муж? Как он придет, она уж его привечает по-царски. Да и сам он, говорят, гулял немало. Младший-то его только. А второй, тот, что постарше…». «Черненький такой?». «Да. Родная мать рано, вроде от рака, умерла, они его и взяли. Но он ее матерью всегда называл, соседку. Маленький еще был». «Да, жизнь, – вздохнула бабка. – Прямой дорогой не выложишь».
Дверь открылась, и по комнате распространился мясной аромат.
– Принимай блюдо, мать. Галка, подставь доску-то, горячо.
Сели обедать.
~
«Всем здравствуйте и с праздником весны. Сейчас 8 марта. Письмо достал Витька, приехали на поздравление. Сегодня у меня прием. Ну, вы, господа, не можете без сюрпризов. Ну, честно, неожиданно. Было у меня девять человек, все родственники. Рая боится ездить, но на полном самообслуживании. Я так ей и говорю: «Не ной, тебя пора по телевизору показывать». Это при ее-то букете болячек и богатом возрасте. А вся моя родня, кто и не видел, знают тебя, как облупленную, по моим рассказам. О чем еще поговорить старикам? Вот и сплетничаем друг на дружку. Светка моя два раза собиралась приехать и не получилось, а Лида говорит, что больше не собирается наводить чистоту. Два раза сделала косметику и напрасно. Сейчас делают большой ремонт, даже обновили кое-что из кухни. Так что приезжайте к нам в гости. Лидочка с работы пишет, что усиленно лечит сердце, а от шампанского отказаться не может, любит очень, а я водку люблю. В молодости любила коньяк. Точнее, цена не нравится, да и давление у меня тут чуть за сто, поэтому ползаю, как таракан после отравы.
Что-то увело меня от весны-то. У нас по-весеннему тепло, солнечно, капели стучат по балкону. И очень тихо. Даже когда снег идет, отвесно падает. А у вас, Света сказала, почти как в Новый год, кругом снега. И почему-то все пурги мне издалека такими страшными кажутся. Видимо своими охами достала Светку, она теперь каждый раз звонит и говорит, что небо уже голубое, успокойся.
В твой день рождения Светка по моему поручению звонила несколько раз и не дозвонилась. Наверно,
