уничтожить не только врагов. Это опасная сущность. Разрушительная и безумная. Даже разум стратега с трудом переносит столкновения с ней. Именно поэтому мне пришлось так долго отсутствовать. Нужно было восстановиться.

Предостережение подействовало, и цестинец не стал интересоваться как вступить в ряды почитающих Сердце.

Через пару ночей меня снова посетили Чужие Сны. Ситуация с легионом уже была понятна, поэтому я выбрал Луну. Глянем, жива ли еще она.

Видение погрузило меня во мрак, который не спешил рассеиваться. Однако восприятие Луны превосходило стандартные пять чувств обычного человека. Электрорецепция и обоняние позволяли ей ощущать близость воды. Изредка с высокого потолка срывались капли соленой влаги, теряющиеся среди потрескавшихся камней пола. А еще здесь пахло смертью. Не свежей, кровавой гибелью, которая вызвала у полукровки скорее аппетит, чем страх, но тяжелым, затхлым могильным духом, противным почти всему живому. Луна недовольно ворчала, пытаясь разогнуть массивные звенья цепи, которой ее за лодыжку приковали к монолитной стене. То и дело она прерывалась, прислушиваясь и принюхиваясь. С каждой минутой это место внушало полукровке все большую тревогу.

— Покажись! — оскалив зубы крикнула она в темноту. — Подойди и я вырву твою печень!

Издав эту угрозу, она съежилась, тяжело дыша. Страх? Это место пугало ведьму. Она не боялась врагов из плоти и крови, но суеверный разум дикарки ощущал здесь присутствие чего-то вне телесного существования. Где-то рядом была вода, сверху из вентиляции дул ветер, но ни единой капли стихийной энергии не удавалось накопить ведьме. Это место не отдавало силу, а напротив забирало ее из тела полукровки. Капля за каплей, крупица за крупицей. Луна схватилась за шею, ощупывая кожу. Ей на мгновение показалось, что невесомые черные руки стискивают ее горло.

Эти Чужие Сны отличались от предыдущих. Причиной тому было то, что Луна потеряла счет времени. В темноте и давящей тишине она не понимала проходит секунда, минута или час. Время стало чем-то иллюзорным. Настоящими здесь были только выщербленные камни, тяжелая цепь и дыхание смерти.

Но затем раздались шаги. Под дверью вспыхнула полоска света, и запах живых людей прорезался сквозь могильный смрад. Это был знакомый Кровавой Луне запах. Глухо лязгнул засов, дверь отварилась. На пороге оказались двое мне уже знакомых персонажей. Первым зашел трехрукий колдун, высокая фигура которого едва протиснулась в дверь. Чародей освещал себе путь обычным масляным фонарем и посоха при нем не было. За ним вошла невысокая девушка. Это была Орина.

— Я тебя помню… — хрипло просипела Луна, сжимая кулаки.

— Вот и хорошо. — холодным тоном ответила девушка. — Не придется ничего объяснять.

— Контроль на ней? — странным, гулким голосом спросил колдун.

Слова звучали будто из глубокого колодца.

— Да, Хаямано. Она все еще в его армии, а значит Миахир выжил. — ответила чародею Орина, а затем обратилась к Луне. — Разорви свою клятву. Произнеси и пожелай больше не быть частью его армии.

— Или что?

Вопрос этот был риторическим, и задала его Луна просто из вечного своего стремления всем перечить. Когда люди, заточившие тебя в темницу, выдвигают требования, то у них в запасе обычно много "или что". Обычно все это связано с недобровольными БДСМ сессиями, где очень не сразу реагируют на стоп-слова.

— Я бы могла пригрозить тебе пытками за неповиновение. — прддержала мою мысль Орина.— Здесь есть палач с полным набором инструментов. Клещи, ножи, крюки и плети. Но, уверяю, это не самое страшное, что тут тебе грозит. Уж я то знаю. Сама много времени провела в камере на пару этажей выше. — Орина говорила спокойно, и единственным оттенком в ее голосе была усталость.

Девушка с нашей последней встречи изменилась ещё сильнее. В ее движениях, манере говорить и держать себя читался уже не подросток, который живет только эмоциями. Я ощущал в ней ясный, глубоко понимающий суть событий ум, который отличал стратегов. Орина тем временем продолжала стращать ведьму:

— Если не будешь делать то, что скажем, отправишься вниз. В глубину сырой, шепчущей тьмы. Через час там ты будешь готова на что угодно, если сохранишь рассудок.

Луну передернуло от отвращения и страха.

— Что это за дыра? — злобно спросила она. — Воняет как старая могила.

— Старая могила? — невесело усмехнулась Орина. — Это древний и славный город Канртег. Неужели ты в своих путешествиях обходила потускневшую жемчужину семи морей? Или была только в порту и красном городе? Если так, то ты не знаешь этого места. Оно раскрывает свою суть в промозглых тоннелях, в канавах серого города и тенях черного. Ты же ощущаешь это гибрид? Смерть. Каждый год тут наступает день без дня. Из черного города и с моря поднимается завеса, в которой тухнет любой огонь. Даже Великое Пламя. Холодный ветер стучится в запертые ставни и шепчет тысячами голосов. Те, кто оказываются на улице в день без дня пропадают бесследно. И страх вечно живет в сердцах здешних людей. Они боятся, что однажды завеса не уйдет следующим утром. Так что скажешь? Разорвешь клятву или узнаешь Канртег лучше?

— Что сказать?

— Я более не желаю быть в армии стратега Михаира и добровольно снимаю с себя обязательства. Этого будет достаточно. Главное намерение. Помни, что обмануть ты меня не сможешь.

— Ладно. Я более…

Видение начало расплываться и тонуть в помехах как только Луна произнесла первые слова из формулы отречения. Через мгновение я проснулся.

"Боги, Орина, да чего тебе от меня надо?!"

Девчонке крайне повезло проскользнуть мимо жерновов, смоловших всю ее семью на Севере. И надо бы понять, что лучше держаться от меня подальше. Неужели жажда мести берет свое? Может, это кто-нибудь из людей бывшей принцессы Севера так активно ищет наемников по мою буйну голову? А я ведь надеялся, что наш конфликт исчерпан. Хотя во всем этом надо еще разобраться. Орина пока далеко. Однако я мог бы связаться с ней, когда под рукой будет маг.

Остаток путешествия прошел довольно спокойно.

Несколько раз меня посещали видения Дворца, но то были смутные расплывчатые образы. Разрозненные впечатление, которые мой разум пока не мог переварить. Где-то там в глубинах ждали своего часа запертые воспоминания, но час этот еще не пробил.

Зато пробил час моего воссоединения с Двадцать Первым и Двадцать Четвертым.