совмещенный с проповедями падре Бонифация, и тот, кто их не воспримет, то пусть пеняет на себя. Для сознательно отвергнувших Истину нет тут ни гуманизма, ни милосердия, ни даже простого сочувствия - всех их ждет участь обитателей Содома и Гоморры. Такая же судьба ждет и тех, кто при опросе сразу покажет себя закосневшим в своих заблуждениях, а потому неисправимым. Их тут же погрузят в летающий корабль и отправят к месту ссылки. Все. Разговор закончен. Начали.

И вот к майору Лопатину по одной потянулись, всхлипывая и опустив голову, женщины, некоторые с совсем маленькими детьми на руках. Положив руку на ментоскоп, они какое то время ждали решения своей судьбы, а потом, просветлев лицом, отходили... направо, направо и еще раз направо, и среди них оказалась уже известная всем Сара О’Коннор, когда-то первой выразившая желание присоединиться к Аквилонии. Диссидентки, которых отводили налево, были явлением единичным -одна из десяти или даже одна из дюжины.

Для остальных женщин, затурканных борьбой за выживание в мире наживы и чистогана, главным вопросом было, чем накормить мужа и детей, а отнюдь не то, что воображали себе лидеры общины. Хорошую еду, бесплатное и эффективное лечение, крышу над головой во время зимней непогоды, а также доброе человеческое отношение вождей, чего они никогда не видели от британских чиновников, эти женщины ставили гораздо выше того, что внушал им пастор на проповеди, тем более что местный священник говорил совсем другое. Возможно, две недели назад их конечный выбор был бы иным, но за это время лед успел тронуться.

Вождей Аквилонии такая ситуация вполне устраивала, а вот некоторых лиц мужского пола, пока еще ожидающих своей очереди на опрос, наоборот, приводила в бешенство. Внутри себя разделилась не Аквилония, а их собственная община. Раздались угрожающие крики, еще оставшихся женщин стали хватать за руки, не пуская к майору Лопатину. И тогда лязгнули передергиваемые затворы, а Александр Шмидт крикнул, что тот, кто попытается мешать сортировке, будет казнен на месте.

Такое отношение к себе диссиденты поняли сразу. Добрые и «растяпистые» русские вожди по факту оказались ничуть не менее безжалостными, чем их собственные джентльмены. Вот если бы кто-нибудь отвел их на берег реки и показал колья с насаженными на них черепами и не до конца сгнившими головами настоящих врагов, тогда, может быть, многого и не произошло бы. Но, к сожалению, а может, и к счастью, провести такую экскурсию никому не пришло в голову, поэтому гнойник вскрылся очень быстро, а не когда это привело бы к тяжелым последствиям.

И в то же время в головах многих мужчин происходили стремительный переучет и переоценка всего важного и неважного. Их жены - возможно, впервые в жизни - сделали свой самостоятельный выбор, и теперь их мужья должны либо последовать за ними, либо отправиться в изгнание, навсегда распростившись с надеждой на воссоединение семей. Изгнанный - все равно что мертвый, тем более в дикой местности даже очень стойкий человек без оружия и снаряжения продержится только очень ограниченное время. И эта переоценка давала надежду на более-менее благополучное завершение кризиса диссидентов.

1 августа 3-го года Миссии. Четверг. Два часа дня. Первый этаж, правая столовая Большого Дома. Малый Совет вождей.

К полудню операция по сортировке была завершена. Агнцев отделили от козлищ, в количестве двух десятков направленных по Пути Искупления, а трех оставшихся индивидов, в том числе и мистера Квинна, присоединили к джентльменам, сидящим в трюме нефа. Эти уже все равно что покойники, неважно отрубят им головы прямо здесь или вывезут к подножию американского ледника. За остальных вожди пока решили побороться.

По итогам операции был собран Малый Совет, при этом в качестве эксперта по ирландско-шотландскому контингенту леди Ляля привлекла... Барбару Пирсон. Девушки после первого знакомства крепко сдружились, несмотря на разделяющую их временную и культурную пропасть, обнаружив значительное сходство характеров и вкусов. Барбаре в англосаксонской действительности середины девятнадцатого века было тесно и душно. Про таких говорят: «поспешила родиться» и «опередила свое время».

Примечательно, что с момента прибытия в Аквилонию ее больше не сопровождала дуэнья. «Тут такое не принято, мисс Стюарт, - твердо заявила девушка. - Местный закон довольно суров, и он требует, чтобы все отношения между мужчиной и женщиной случались только после брака, и это защищает мою девичью честь лучше всех ваших усилий. А я не дура, чтобы выскочить за кого-нибудь проходимца, вы это знаете. Проследите-ка лучше за Сибил14, пока та не натянула на себя пятнистые штаны и не удрала жить к местным амазонкам. С нее станется».

Общаясь через ментоскоп и вербализируя при этом свои мысленные конструкции, леди Ляля смогла подтянуть свой почти забытый школьный английский, а Барбара - выучить начатки русского языка, чтобы общаться без переводчика. Собственно, учить-то особо не приходилось: когда частью мысленно, частью вслух общаешься с интересным собеседником, слова сами забегают в голову и встают на свои места.

А потом им для общения и инопланетный прибор оказался не нужен. У них даже нашлись общие «знакомые». Барбара была весьма наслышана про некоего Эйба Линкольна - кстати, совсем не лесоруба, а весьма преуспевающего адвоката и политика в Иллинойсе. И тот вовсе не был против рабства как такового, просто выступал за то, чтобы оно не распространялось на новые территории.

А вот в Аквилонии к закоренелым рабовладельцам относятся как к прокаженным. Но семья Пирсон рабами не владела, не то что Питерсоны, которые даже в путешествие по Европе отправились в сопровождении чернокожей прислуги. К слову сказать, Барбара премного удивилась, узнав, что в Аквилонии Дочери Тюленя (полуафриканки) обладают точно такими же правами, как и «обыкновенные» белые люди. Но госпожа Грубина сказала, что тут не делят людей по сортам, и к каждому относятся в соответствии с их достоинствами и недостатками. Достоинств у полуафриканок много, а недостатки вполне исправимы, а потому этих темнокожих красавиц специально привлекают в ряды граждан Аквилонии, ибо они принадлежат к народу прирожденных мореходов. Нет лучшей рулевой, чем хорошо обученная Дочь Тюленя.

Нет, проводя эти душеспасительные беседы, леди Ляля не готовила новую знакомую в новые нареченные сестры. Такое предположение было бы абсурдным: семья Верховного шамана была полностью укомплектована и не нуждалась в дальнейшем расширении. Свое счастье старшей из сестер Пирсон предстояло найти за ее пределами. Значительно больше главную жену Сергея Петровича заботило будущее трудоустройство новой