– Почему именно тогда?

– Чем больше свидетелей, тем лучше. Не хотелось бы, чтобы кто-то заподозрил, будто ты инсценируешь собственную смерть.

Но ведь я умру по-настоящему. Никто не должен заподозрить обман.

– А когда я вернусь к жизни?

Риан подобрал тонкий обломок плавника, разломил его и бросил в огонь.

– Тебе покажется, что прошло мгновение. Глазом не успеешь моргнуть.

– Это не ответ.

Риан поморщился.

– Скажи мне, – потребовала я.

– Я не могу.

– Ты просто не хочешь.

– Нет, я физически не могу сказать. Проклятие брата не позволяет. Но я могу дать подсказку. – Он поднял палец.

– Что это значит?

Закатив глаза, он поднял палец повыше.

– Один? – медленно спросила я.

Риан кивнул.

– Один день? – предположила я.

Он покачал головой.

– Одна неделя? – продолжила я. – Месяц? – Когда Риан поморщился и снова покачал головой, я заволновалась. – Один год?

Риан с усмешкой похлопал меня по плечу.

Я вскочила на ноги.

– Я умру на год? Ты с ума сошел?

– Целая жизнь, полная страданий, банкротство вашей семьи против одного года смерти. Выбор твой, но, по-моему, здесь и думать нечего.

– Откуда ты знаешь… о финансовых трудностях моей семьи?

– Я считаю своим долгом узнавать всю подноготную тех, кто заключает со мной сделки.

Да, Риан так кратко и по существу перечислил все возможные варианты, что мне нечего было и думать.

И все же… год?

Возможно, для такого могущественного бессмертного, как Риан, год жизни – капля в море, но это были триста шестьдесят пять дней моей жизни, которые я никогда не верну.

Кейлин – единственная, кто будет горевать о моей безвременной кончине и скучать по мне.

– Кого ты будешь мучить, пока меня не будет? – поинтересовалась я, опускаясь на камни.

– Наверное, какую-нибудь сироту. Или убитую горем вдову. Или старика-калеку.

Я подобрала камешек и бросила его Риану в спину.

– Ты невыносим.

Он усмехнулся, не потрудившись увернуться от гальки.

– Я знаю.

– Ты будешь рядом со мной, когда я проснусь?

Его плечи напряглись.

– Нет.

По какой-то неизвестной мне причине я думала, что он скажет «да».

– Но я позабочусь о том, чтобы ты была в безопасности, – продолжил Риан. Он подобрал очередной кусок плавника и стал вертеть его в руках. – И тогда ты сможешь оставить эту малоприятную историю в прошлом и прожить остаток своей короткой человеческой жизни, спокойно копаясь в земле.

– Пока ты не придешь, чтобы получить от меня обещанную услугу.

Улыбка Риана померкла, и он снова уставился на костер.

– Верно.

Год. Один год.

А когда вернусь из мира мертвых, я смогу отправиться… в любое место.

Куда захочу и когда захочу. Я могу остаться на Айрене или уплыть на Веллан. Или на Йодейл. Или даже на соседний континент. Все будет зависеть от меня. Я сама буду решать, что мне делать.

Мой выбор.

Только мой.

Хотя мне нужно будет где-то пустить корни. Место, которое я смогу назвать своим домом. Место, где Кейлин будет навещать меня. И Патрик.

Я закрыла глаза, представляя себе побеленный домик из сна.

– Коттедж на берегу моря. – Я вдохнула соленый воздух. – С садом.

Предпочтительно с двумя спальнями; одна для моей сестры, а другая – для меня.

Но я не отказалась бы и от одной спальни. Мы с Кейлин часто спали вместе в детстве. Мы бы забирались под одеяло, прижимались друг к другу, притворяясь, что мы все еще юны и беззаботны.

Когда я открыла глаза, то обнаружила, что Риан смотрит на меня, склонив голову набок.

– Это мое заветное желание, которое я бы загадала, если бы не обстоятельства, – пояснила я, натягивая подол платья, чтобы прикрыть свои босые ноги, испачканные песком. – Мне бы хотелось иметь место, где я могла бы жить так, как мне заблагорассудится, где бы никто не указывал мне, что делать, что надевать и за кого выходить замуж. – Я бы продавала цветы на рынке и выращивала овощи. Жила бы обычной жизнью, но она бы целиком и полностью принадлежала мне.

– Ты можешь пожелать любую вещь, но мечтаешь о лачуге и цветах? – Фыркнув, Риан подбросил в огонь еще плавника. – Люди не перестают меня разочаровывать.

Я схватила камешек и бросила его Риану в плечо.

– О, всемогущий принц, а какое у тебя заветное желание?

Риан слегка улыбнулся, и на его щеках появился намек на ямочки. Он опустил взгляд на свои сжатые в кулаки руки.

– Давным-давно у меня отняли кое-что ценное. Если бы я мог загадать желание, я бы пожелал, чтобы воровка сдохла в мучениях.

Я понимала, каково это – желать кому-то страдания. Мысли вернулись к леди Энье. Я в течение многих лет ненавидела ее. А теперь, когда ее не стало, поняла, что смерть ничего не исправила.

Не избавила меня от чувства вины.

Не вернула Чарли.

Ее страдания – были только ее страданиями.

Они никак не облегчили мою боль.

– Ты выбираешь месть, вместо того чтобы попросить вернуть украденное?

Риан встретился со мной взглядом.

– По-моему, это пустая трата желания, – сказала я и встала, отряхивая юбки.

Пусть Риан и дальше лелеет свои мечты о мести.

Все, чего хотела я, – это лачугу у моря и цветы.

Глава 17

Свинцовые тучи на горизонте выглядели так, будто собирались затопить дождем весь город.

– Ты ужасно бодра для женщины, утверждающей, что она не хочет выходить замуж, – проворчала Кейлин, тащась следом за мной к первой из трех остановок.

– Я пытаюсь не унывать, – ответила я.

Отец подловил меня на веранде и вручил список дел, которые необходимо сделать для свадьбы, которой не суждено состояться.

Когда я закончу с поручениями, хочу заскочить к мадам Меранде. Патрик на днях отвез ей сундук, полный моих платьев, вместе с запиской, в которой я выразила желание продать их. Меранда – единственная, кому я доверяю. К тому же она заплатит справедливую цену. Когда я начну новую жизнь, мне понадобятся средства. У меня было немного сбережений и драгоценности, доставшиеся от мамы. Мне не хотелось продавать их, но, если придется, – продам.

Где-то по пути в город меня вдруг осенило: возможно, Кейлин все-таки выйдет замуж за Роберта. И сейчас я могла планировать ее свадьбу, а не свою.

В обеденный час «Мастерская Тарнетта» обычно пустовала – большинство горожан направились в пабы и чайные. Рулоны тканей были разложены аккуратными рядами, а платья заботливо развешены на вешалках вдоль стен. Но по сравнению с хаосом в ателье Меранды здесь царил идеальный порядок. Я сняла с вешалки темно-бордовое дневное платье