дом от всей души. Это подарок, а не наказание.

Он усмехается:

— О'кей, может, я что-то упускаю, но мне до сих пор непонятно, почему она не оставила свое имущество родственникам. Разве не так принято поступать? Без обид, но зачем завещать все бывшей жене внучатого племянника?

— Ну, думаю, — пожимаю я плечами, — просто потому, что я ей понравилась.

Он съедает еще кусочек гамбургера и отодвигает тарелку со словами:

— К тому же мы планировали такую интересную поездку. Мне казалось, ты хочешь прокатиться со мной по побережью.

— Хочу, — киваю я, — и мы поедем, как только я вернусь. Но вначале мне нужно съездить в Бруклин и разобраться с этим домом. — Я приканчиваю два ломтика его картошки фри.

В кабинке напротив нас происходит первое свидание.

Я почти не замечаю, что говорят друг другу эти мужчина и женщина, но чувствую острую потребность подойти к ним и сказать, как отлично они друг другу подходят. Сам воздух вокруг их кабинки слегка переливается. Я поражаюсь, осознав вдруг, что впервые за долгое время замечаю, что кто-то влюблен, что я вижу эти искорки.

— Но ты же не собираешься жить в Бруклине, ведь так? Потому что я не вижу себя парнем из мегаполиса и не думаю, чтобы тебе самой хотелось стать жительницей большого города. — Он издает короткий смешок.

— Джереми, не смеши меня. Никто ни слова не сказал о переезде в Бруклин. Я собираюсь посмотреть дом, скорее всего, выставить его на продажу и вернуться. Знаешь, — я наклоняюсь вперед и понижаю голос, — все может выйти очень здорово. Продам дом, получу за него денег и смогу начать здесь все заново. Смогу купить дом тут. Понимаешь?

— О’кей. — Его лицо чуть смягчается, на нем больше не написана паранойя. — Ладно. Послушай. — Он сглатывает. — Продолжая все ту же тему… Хоть я и думал об этом, но не приготовил никаких речей. Но… — Он тянется через стол взять меня за руку, чуть не опрокинув бутылку с кетчупом. — Раз уж ты вернулась и все такое, что ты думаешь насчет того, чтобы обручиться со мной? Знаю, это слишком быстро, и вообще…

У него такое испуганное, смятенное лицо, что мое сердце останавливается.

— О, Джереми, правда? Ты серьезно?

Он так бледнеет, будто я ему отказала.

— Ну не знаю, мне кажется, все движется в правильном направлении, вот я и подумал, может быть…

Но тут ему приходится замолчать, потому что я обхожу столик, сажусь рядом с ним и изо всех сил прижимаюсь губами к его губам. У них вкус соли, картошки фри и гамбургера. Когда я наконец прерываю поцелуй, сердце колотится, как барабан, пытаясь выскочить наружу, лицо Джереми сияет, он широко-широко улыбается, и я вижу, что моя жизнь складывается в точности как я надеялась, что она разворачивается передо мной, будто кинопленка. Мы с Джереми будем каждый день работать в его офисе, а по вечерам вместе приходить в свой собственный дом, скидывать обувь, ставить музыку, вместе готовить ужин и улыбаться при этом, а по выходным станем кататься на велосипедах и обедать с моей родней, и я буду заботиться о его матери, и Джереми будет пить пиво с моим отцом и Брайаном, и, ура, у меня будет спланированная, безопасная жизнь, стоит мне только сказать «да».

Так что я говорю:

— Да.

Джереми смеется, а я обнимаю его за шею и целую в обе щеки.

— Ничего себе! — радуется он и целует меня в нос и закрывшиеся глаза.

Наконец я успокаиваюсь, пересаживаюсь на свою сторону столика, а Джереми промокает лоб и расплывается в улыбке:

— Не ожидал я такой реакции. Ух! — Потом, после того как мы некоторое время посидели, наслаждаясь этим новым решением, он произносит: — Так ты поедешь в Бруклин, потом вернешься, мы скажем родственникам, что собираемся пожениться, а потом найдем дом? Съедемся и устроим, так сказать, тестовый прогон совместной жизни?

— Хорошо! Да! Тестовый прогон! — Мне никак не остановиться.

— Значит… мы помолвлены? Мы помолвлены. Выходит, так?

— Думаю, да, помолвлены, — киваю я. — Так оно и бывает.

— Ого! — восклицает он. — Не ожидал, что это так легко.

Это действительно очень-очень легко, потому что все происходит правильно. Я сижу, улыбаюсь, держу его за руку и точно знаю одно: теперь все будет хорошо.

20

МАРНИ

Мои родные не приходят в восторг от известия о моем новообретенном доме в Бруклине и предстоящей поездке. Они так расстроены, что я даже не рассказываю им другую новость, ту, которая их обрадует, — что мы с Джереми теперь помолвлены.

Вместо этого я выслушиваю от них о том, что совершенно не разбираюсь в недвижимости и в глаза не видела Бруклина, что речь идет о завещании женщины, которая в лучшем случае была с некоторыми чудачествами (это сказала Натали, которая видела Бликс во всей красе, пока мы перед свадьбой ждали Ноа), а в худшем — психопаткой и каждой бочке затычкой, которая пытается втянуть наивных людей в свои махинации с недвижимостью (это сказал папа, который еще заявил, что знает, как все в мире устроено).

Но я стою на своем, и в результате три дня спустя, приземлившись в аэропорту Кеннеди, жду автобуса до метро, а потом при помощи приложения на телефоне пытаюсь сообразить, какой поезд доставит меня в Парк-Слоуп[12] По-видимому, я должна найти площадь Гранд Арми. И я, безусловно, это сделаю. Если надо, я вполне способна функционировать в мегаполисе. Слава богу, я много раз бывала в Сан-Франциско, так что непременно сориентируюсь в большом городе, лишь бы карта имелась. И чтобы не было никаких дурацких холмов.

Мама, не переставая, шлет мне сообщения:

«Вы уже сели?»

«С тобой все норм?»

«НЕ садись на метро!!!!!!! Моя подруга Хелен Браун сказала, там ОЧЕНЬ опасно».

Увы, автобус до метро так и не приходит, и женщина в коричневом пальто, жонглируя грудничком и малышом лет двух-трех, говорит, что я все равно не захотела бы ехать из аэропорта на подземке: «На это уйдет вечность, уж поверьте мне, лучше пойдите и займите очередь на такси», — я так и поступаю, и, разумеется, у меня тут же создается впечатление, что все ньюйоркцы тоже собрались в Бруклин. Возглавляемые мужичком в черной вязаной шапочке, который похож на телевизионного комика и беспрерывно, скривив рот, скрипучим голосом сыплет шуточками, они развлекаются, жалуясь на медленное обслуживание и начинающийся дождь, а еще спорят, выиграет ли бейсбольная команда «Нью-Йорк Метс» Мировую серию. Женщина с синими прядями, которая