Шрифт:
Закладка:
28 февраля послано из Кормового дворца просольной рыбы на 210 подводах. 5 февраля было послано браг, квасов и пив на 14 подводах. Того же числа в Переславль был откомандирован подключник для варки кислых щей. 6 февраля с Сытенного дворца, заведовавшего питьями, было отправлено всяких запасов на 20 подводах. Крестьяне Заузольских дворцовых волостей должны были поставить 300 бочек для хранения питей: 200 тридцативедерных и 100 двадцатипятиведерных. 3 марта послано 20 подвод с запасами с Хлебенного дворца. Заказывались, закупались и передвигались в Переславль разного рода материалы для судостроения, лесные материалы: доски дубовые и липовые москворецкие самые добрые и сухие, бревна еловые, брусья, косяки дубовые, клей карлук, клей рыбий, смола ломовая, смола черная и красная жидкая в бочках, сера еловая, сера горючая, шерсть козловая, сало ветчинное и говяжье, ужища корабельные, канаты, веревки разных размеров, нитки корабельные, якоря четверорогие, крюки большие и малые, железные котлы для варки смолы и т. п. Отдавались распоряжения о перевозках в Переславль зимним путем на дровнях и санях построенных уже судов: яхты и шняков, находившихся на Яузе и на Москве-реке в Преображенском, в Москве и в Коломенском. Перевозка этих судов продолжалась даже и позже, весной, колесным путем при помощи каких-то особых станков. 15 апреля велено было купить в село Преображенское «к делу», т. е. для изготовления станка, на котором везть яхту из Преображенского в Переславль, на дышло бревно кленовое или дубовое длиною трех сажен, в отрубе четырех вершков, три дерева кленовых и т. д.[189]
Вся эта суматоха в дворцовом хозяйстве поднята была бурно вспыхнувшей страстью юного царя к мореплаванию, можно сказать, его капризом. Его стремительная воля привела в движение механизм дворцового управления — приказ Большого дворца и его отделения: дворцы Кормовой, Сытенный, Хлебенный, поставила на ноги персонал этих приказов и задала ему усиленную работу. Так воля Петра будет и впоследствии воздействовать на государственный механизм в более широком масштабе.
Петр сам принялся в Переславле за постройку корабля и до такой степени увлекся этой работой, что решительно забыл обо всем окружающем. Без него похоронили в Москве царевну Марию Ивановну, дочь царя Ивана Алексеевича, скончавшуюся 13 февраля. 16 февраля в Переславль принуждены были отправиться главнейшие члены правительства — Л. К. Нарышкин и князь Б. А. Голицын, чтобы уговорить царя вернуться в столицу для приема прибывшего в Россию персидского посла, который в отсрочке приема или в отсутствии младшего царя мог усмотреть обидное пренебрежение. Петр вернулся в Москву только 26 февраля, а через день, 28-го, не утерпел и в сопровождении Гордона и Л. К. Нарышкина, вопреки всяким обычаям, сам побывал у персидского посла, чтобы посмотреть привезенных им в дар государям зверей: льва и львицу. «Посол угощал нас, — пишет Гордон, — по обычаю своей страны музыкой, конфетами и напитками»[190].
1 марта состоялся въезд персидского посла в Москву[191]. Через день, 3 марта, Петр выехал опять в Переславль, откуда вернулся 12-го. Вечером в день приезда он был у всенощной в дворцовой церкви Апостолов Петра и Павла накануне праздника Федоровской Божией матери, а в самый день праздника, 13 марта[192], оба государя были у литургии в церкви Рождества Богородицы на Сенях. Вечер этого дня царь провел у Гордона. 16 марта, в навечерие праздника св. Алексия, человека Божия, Петр был у преждеосвященной обедни в своей дворцовой церкви, а 17-го, в самый праздник, в день ангела царевича Алексея, он слушал обедню в Алексеевском монастыре, где служил патриарх. После литургии, вернувшись во дворец, он жаловал думных и ближних людей (прочие служилые люди и гости в разрядной записке этого дня не упоминаются) кубками фряжских питей. В это же число, в девятом часу дня, по нашему счету в четвертом часу пополудни, дана была государями торжественная приемная аудиенция «на приезде» персидскому послу Юзбаше Усейн-Хан-Беку и двум персидским купчинам: Ага-Кериму и Ага-Шамсе. Посол и купчины въезжали в Кремль через Спасские ворота. По улицам, где посол должен был проезжать с Посольского двора и до Красного крыльца, были выстроены по обеим сторонам шесть стрелецких полков ратным строем в цветном платье. Поезд посла открывали стрельцы 2003 человека, которые несли шаховы поминки и дары государям от послов и купчин, и в числе этих поминков везли в построенных для того нарочно санях двух привезенных посольством зверей — льва и львицу. За стрельцами, сопровождавшими подарки, ехали верхом 20 человек конюхов в цветном платье, за ними — шаховы дворяне, наконец, посол в санях о шести лошадях, вокруг которых шли его слуги, 10 человек, в панцирях с пищалями. За посольскими санями двигались купчины, каждый в санях о четырех лошадях. Посла и купчин сопровождали особо для этого назначенные пристава: два стольника и дьяк. По Красному крыльцу по обе стороны лестницы стояли стрельцы Стремянного полка в цветном платье с золочеными протазанами, а на самом крыльце под шатром и в сенях Грановитой палаты — 60 человек жильцов в бархатных и объяринных терликах с золочеными протазанами. У сенных дверей Грановитой палаты посла встретили комнатный стольник князь А. Я. Хилков да дьяк Осип Татаринов, которые, «проговоря встречную речь и с послом корошевався», т. е. поздоровавшись, шли перед ним в Грановитую палату. У других дверей Грановитой палаты встречали ближний стольник князь Ю. Я. Хилков да дьяк Артемий Волков и, поздоровавшись с послом, «проговоря встречную речь и корошевався», ввели его в Грановитую палату. В Грановитой палате в то время государи сидели уже на своих государских местах в царских венцах и в «диадимах» со скипетрами. При государях по обе стороны тронов стояли рынды в золотных кафтанах и в шапках с запанами, стольники: с правой стороны комнатный Вас. П. Шереметев да М. С. Колычев, с левой — комнатный Влад. П. Шереметев да Б. С. Колычев. Бояре, окольничие и думные дворяне в
