– В никуда? Так случается после смерти?

– Да. Но душа высвобожденная – перевоплощается.

Еда стыла, но в этих золотистых сумерках я позабыла о голоде. Голос Кочо нес мне ответы.

– Семь реинкарнаций, – продолжил Кочо, сделав еще один глоток чая. – Каждый раз становясь все более… мудрой, более… – Он махнул рукой. – Более сознающей себя. Нет, не предыдущие воплощения, большинство людей их не помнят. Но, думаю, ты встречала таких простаков, примитивных в первом своем воплощении.

Я определенно могла бы назвать несколько таких, и однажды я видела воплощение с нетронутой памятью. Лео даже смущенным не выглядел, забирая свою голову у меня из рук.

– Но когда-то все мы были такими. Каждый так начинает. Мой хозяин говорит, что после седьмого воплощения большинство душ не возвращается… только некоторые. И они другие. – Приставив к животу свою наполовину опустошенную чашу, Кочо сдвинул рукав, как когда-то в повозке, и обнажил отметину, похожую на извивающуюся змею.

– Я – Сверхвоплощение. Если быть точным, то, по словам хозяина, десятое воплощение души, которая должна была вернуться только семь раз. Похититель мыслей.

Кочо отпустил рукав и снова поднял чашу.

– Все десятые души похожи на меня, различаются только силой способностей, но все мы – Похитители мыслей. Все восьмые – Провидцы, девятые – Эмпаты, десятые… – Он указал на себя. – Одиннадцатые – Руки призрака, двенадцатые – Сжигающие время. Тринадцатые…

– Ходячая смерть?

– О нет. – Он опять указал на отметину на запястье. – У тебя такой нет. Ты не Сверхвоплощение вроде меня. Ты иная.

– Но какая? Скажи.

Кочо поднял брови.

– Да ведь ты уже знаешь. У тебя две души, рожденные в одном теле. Аномалия, необычная, как и Сверхвоплощение. Две души, каждая из которых находилась между первым и седьмым воплощением, вдруг случайно попали в одно тело вместо двух разных. Знаешь, есть и полностью противоположные люди с одной душой в двух телах. Они могут делиться мыслями на расстоянии и… когда они вместе, то составляют нечто большее, чем по отдельности. Теперь видишь, почему мастер все это изучает, для чего изучает нас? Это завораживает. Мало кто это понимает, мало кто даже знает, что тут есть что изучать.

Он опять опустил чашу с чаем и обвел рукой дом.

– Лароты были Эмпатами. Поколение за поколением сопротивлялись непониманию, и в конце концов из-за него вымерли. Саки – последняя из Ларотов. Это редко и необычно – женский пол нечасто переживает рождение.

– Она может извлекать мою душу из тела.

– Да, это не обычное свойство Эмпатов, на это способна только сильная женщина. Хозяин никогда не встречал такой, у него ей посвящены целые полки записей. Эмпат Сорок четвертый, – с легкой горечью заключил он, но я продолжила засыпать его вопросами:

– А сам Знахарь, кто он?

Восторженность Кочо угасла.

– Я не знаю. Когда у меня не было дел, я пытался выяснить, но так мало существует упоминаний о чем-то подобном. Те, которые я смог найти, написаны на незнакомых мне языках, перевода пришлось ждать долго, – прикусив губу, он, не отрываясь, глядел на пол, словно сквозь него мог видеть весь мир. – Но хозяин стар, – продолжал он. – Не как я – очень, очень стар. Ему больше тысячи лет. И он не дряхлеет. Он никогда не болел. А когда его ранили, поправлялся так быстро, будто и не было ничего. Он имеет записи обо всех аномалиях душ, какие встречал. Обо всех болезнях и ранах, какие лечил. У него есть схемы внутреннего устройства тел, и не только людских, но и тел всевозможных зверей. Он пьет знания, как мы – воду, и не умирает.

Мой нетронутый жженый чай манил цветом, так похожим на Пойло.

– Значит, он бог?

– Я не знаю. Не думаю. Недостатков он не лишен. Если эта работа хоть чему-то учит – то только тому, что все наши представления о богах и о душах, о небе и преисподней – ограниченны и до смешного нелепы. Знаешь, было когда-то племя, поклонявшееся черепахе, что застряла в камышах возле их деревни, а когда она сдохла, люди перебили друг друга, считая, что пришел конец света. А на севере была целая цивилизация, верившая, что все плохое послано в наказание богами. Хозяин не так жесток, он лишь заинтересован. Он не видит в живых существах ничего, кроме информации.

Он смеялся, продолжал рассказывать истории из записей Знахаря, но мой мозг, казалось, переполнился и больше ничего не мог воспринять. Отклонение реинкарнации. Две души, рожденные в одном теле. Но была ли первой я? Или она? И кому это тело принадлежит?

Наконец Кочо допил остатки чая, вздохнул. Он как будто выговорился, и я подумала – не остался ли он со мной только ради того, чтобы с кем-то поговорить? Когда он поставил на поднос свою чашу и встал, я уже была в этом уверена. Теперь он имел удовлетворенный вид. Да, он дал мне ответы, но я не удовлетворена. Возникло только еще больше вопросов, таких сложных, что трудно облечь в слова.

– Всегда остается еще больше вопросов, – сказал Кочо. – Мне очень повезло работать с хозяином. Я так много узнал об устройстве жизни, о людях, я узнал такое, что никому не узнать, но все это я буду вынужден отпустить. Придет день, когда я умру, и вопросы останутся без ответов. Если даже меня ждет одиннадцатое воплощение, я все забуду.

Он отвернулся.

– Я устал и стар. Придержи остальные вопросы до другого раза, – произнес он, открывая дверь. – Доброй ночи, Кассандра. Доброй ночи, Кайса.

Он ушел. Осталось только молчание.

* * *

Несмотря на прошлую неудачу, Знахарь через несколько дней вернулся. После рассказа Кочо я присматривалась к нему внимательнее, искала следы возраста на его совершенном лице. Но оно действительно было совершенно, даже самое скверное выражение не испортило бы эту идеальную, точеную красоту. Впрочем, подобное выражение проявлялось на лице Знахаря так же редко, как и на камне – он смотрел на мир отстраненно и не слишком заинтересованно, ничего похожего на огонь, горевший в глазах Кочо.

Когда я вошла, старик сидел на скамье в том же месте, с перьями и бумагами наготове.

– Мы сегодня не будем делать записи, Кочо, – сказал Знахарь, отрывая взгляд от пишущей что-то Саки. – Ты нам нужен для начального теста.

– Что ж, как скажете, – ответил старик.

А я добавила к постоянно растущему списку новый вопрос. Способен ли Кочо читать мысли хозяина? Или Знахарь настолько другой, что это невозможно?

Усевшись в кресло, я приготовилась к очередной серии тестов в надежде когда-нибудь освободиться, остаться одной в своем теле. Она становилась все молчаливее, и я старалась думать потише, но это меня тревожило. И всякий раз, как Саки вытаскивала меня из тела, я опасалась, что Она вскочит и удерет.

– Сегодня мы попробуем перемещать души Ходячей смерти номер три в живое тело-носитель, проверим, есть ли у них какое-то свойство, облегчающее совместное существование, – объявил Знахарь. – Ты, Кочо, будешь первым. Затем перейдем к широкому спектру других возрастов, способностей и народностей, посмотрим, будет ли разница и как хорошо или плохо получится. Готов?

– Да, хозяин.

Никто не спросил, готова ли я. Мне следовало просто сидеть и не мешать Саки творить свою магию, тянуть и толкать меня, как будто власти над моей душой у меня не больше, чем у подхваченного ветром листа. И я, как безвольный лист, сидела и ждала, когда она вытащит меня из шумного и яркого мира внутри моей головы и поместит в успокаивающее тепло чужого. Головокружение и тошнота потери тела сегодня ощущались слабее, и не успел голос внутри Саки произнести приветствие, как я уже улетела к Кочо. Там на меня обрушился внезапный оглушительный шум.

«Душа захватывается, только когда я держу руку здесь, точно так же, как и с неживыми телами».

«Ты становишься таким же опасливым, как твой бог».

Слова сливались в одну симфонию, заполнявшую комнату. Мысли каждого человека накладывались слой за слоем поверх мыслей Кочо, как постоянно