– Вот видишь, соображаешь, – удовлетворенно проговорил Чачин, не отреагировав на мой выпад. – Пункт два: раз они вместе, то где, на твой взгляд: в просторной двушке Руслана или у бабушки в смежных каморках?

– У Руслана, конечно…

Действительно, как просто! Нужно только дать мозгам приказ работать. И они работают превосходно, тем более что задачка легкая. Похоже, секрет логики не в правильных выводах, а в правильных вопросах. Они прямо за ручку ведут к ответу!

– А вы изучили наши жилищные условия, что ли?

– Я разузнал о тебе максимум, – кивнул он. – О тебе и ближнем окружении.

– Зачем? Вы ведь тогда еще не знали, что я вам… может быть… дочь.

– У меня было основание еще более веское: я подозревал, что ты намерена меня убить. Согласись, при таком раскладе вполне этично узнать врага в лицо.

«Этично». Ишь ты, какие слова мы знаем. Понимает ли этот человек их смысл?

– Насчет твоего вопроса, – помолчав, добавил он. – Дом построен в начале двухтысячных моим отцом. Я тогда еще пацаном был. Бандитом я так и не стал, хотя, врать не буду, в те времена страшно хотелось ходить в «крутых». Они тогда хозяевами жизни казались… Но до «крутого» я не успел дорасти – чему теперь, когда поумнел, рад. Разве что хулиганом стал примерным. Но крови – не расквашенных носов, а серьезной крови – на моих руках нет. Можешь поверить.

Я ощутила горячую волну признательности. И за то, что мой отец не стал убийцей, и за то, что решил честно ответить на мой вопрос. И тут же рассердилась на себя за сентиментальность.

Притормозив у подъезда Руслана, он вдруг протянул мне ладонь. Я было подумала, что имеется в виду рукопожатие, но ошиблась.

– Давай вставлю сим-карту в твой телефон. Лучше позвонить по нему сначала, чем прямо в дверь. Раз у Анастасии Афанасьевны сердце слабое.

– А откуда вы знаете, как мою бабушку… – начала я, протягивая ему мобильник и карту, но запоздало сообразила: он ведь говорил, что жил в Колокольцах и в маму мою был влюблен, как же ему не знать мою бабушку! Значит, и она его знает. И расскажет мне…

Если я захочу задавать вопросы. В чем я совсем не уверена.

– Держи, – он вложил мне в руку телефон. – И вот это возьми, – он протянул мне свою визитку. – Звони, если надумаешь.

Я кивнула и открыла дверь, набирая номер Руслана. Выскальзывая наружу, я услышала:

– Извини, Агат, если что не так…

Я молча махнула ему рукой. Повторять, что он держал меня два с лишним дня в плену, что заставил волноваться моих близких, я не стала.

Руслан не отвечал – спит, наверное. Как вдруг дверь подъезда распахнулась, и он вылетел из нее, чуть не сбив меня с ног.

– Агатик! – закричал он, подхватив меня и закружив в руках. – Агатик, родная, ну как же я…

Краем глаза я увидела, как машина Андрея Борисовича тронулась. Чао, папаша!

Как жаль, я его еще толком не нашла, но уже потеряла. А мне, сироте, так бы не помешал отец…

Но не такой же.

Руслан внес меня в подъезд, и я услышала, как бабушка, стоя на лестничной площадке, всхлипывает от радости.

…Гирька падала из рук Алексея несколько раз, и за несколько коротких сеансов сна он наконец почувствовал себя отдохнувшим. А Чачин все не появлялся…

И только когда небо уже стало бледнеть на востоке, а птицы подали голоса, створки ворот вдруг принялись почти бесшумно разъезжаться. Не зажигался свет, не хлопала дверца машины, ни один звук не потревожил сонную тишину, однако ворота открываются не просто так, верно?

Алексей быстро включил зажигание, фары и подал джип на метр вперед, перекрыв им узкую улицу. Из ворот показалась темная машина без огней (в свете собственных фар детектив углядел логотип «Мерседеса»), явно собиравшаяся свернуть в его сторону, направо – что неудивительно, так как именно с этой стороны находился выезд из поселка к шоссе. Однако, завидев препятствие на дороге, Чачин мгновенно сориентировался и рванул в противоположном направлении.

Момент для разговора был упущен. Алексей чертыхнулся, развернул джип и отправился ему вслед.

Чачин вырулил на шоссе и двинулся в Москву. Кис за ним. В это время машин мало, следить легко. Правда, и засветиться легко. Впрочем, он, скорее всего, уже засветился, выехав из поселка на хвосте у Чачина. Тем не менее сыщик держал приличное расстояние от «Мерседеса», чтобы не спровоцировать разборки.

Куда едет Чачин? К себе? Или везет домой Агату? С ним ли она?

Чачин ехал превышая скорость, и детектив не рискнул его обгонять, чтобы заглянуть в салон. Если он привлечет внимание патрульной службы, то упустит «Мерседес»…

Однако внимание патрульной службы привлек Чачин. Тот был вынужден остановиться, что позволило Алексею его догнать и перегнать, попутно заглянув в салон. Да, Агата была там! Он сумел рассмотреть в ярком свете дорожных фонарей ее спокойный, задумчивый профиль. Будто стражи ДПС прервали интересный разговор и она до сих пор обдумывает какие-то мысли…

Так это было или Алексей неверно расшифровал выражение лица Агаты, которое он мельком ухватил, но во всех случаях девушка не нервничала. И Кис решил, что Чачин возвращает свою заложницу родным.

Хорошо, если Агата их предупредила. Иначе, разбуженная ночным звонком в дверь, Анастасия Афанасьевна может испытать слишком сильный шок. Инфаркты и от радости случаются… Подумав, детектив набрал номер Руслана.

– Вы не спите или я вас разбудил? – негромко спросил он, услышав его вполне бодрый голос.

– Сам не знаю. Сон как бодрствование… Есть новости, да? – осторожно спросил молодой человек.

– Не беспокойтесь, хорошие. Чачин везет Агату домой. Подготовьте Анастасию Афанасьевну. Они будут у вашего подъезда минут через двадцать.

– О, наконец-то! Спасибо вам, Алексей Андреевич!

– Не за что, – честно ответил сыщик. – Я тут ни при чем. Чачин сам так решил, а я просто наблюдаю.

Джип Алексея вслед за «Мерседесом» въехал во двор Руслана. Агата вышла из машины только через пару минут – разговаривали с Чачиным? Любопытно. Едва она направилась к двери подъезда, как из нее вылетел Руслан, схватил девушку в охапку и, покружив, унес в дом.

Вот и слава богу. То-то радость Анастасии Афанасьевне.

«Мерседес» отчалил от подъезда и направился к выезду со двора – туда, где как раз стоял джип детектива. Поравнявшись с ним, Чачин опустил стекло пассажирской двери и принялся вглядываться в салон Алексея, что в неясном свете рождающегося дня было делом вполне безнадежным.

Кис, в