— Кстати, школа на горе форт планирует построить, — припомнил я.

— Ага. А еще они хотели держать это в секрете, но об этом сейчас не знает только ленивый. Как бы не вышло чего плохого.

— А что может быть? Зверей с горы они не сгонят — твари не любят спускаться.

— Причем тут звери, Китт? Они не от них свои планы прятали. Секты, школы — это такое ведро с крабами, где как только один пытается залезть повыше, его двое сразу вниз тянут, не дают выбраться и набраться сил.

— Да… Меня, если честно, печалит, что люди сражаются друг с другом, пока есть духовные звери и мононокэ.

Рой отводит взгляд, задумчиво смотрит в сторону:

— Слышал, что приключилось с отцом Асуры?

— Ага, — киваю.

Смотрю на травника, но тот не выглядит особо расстроенным, как и довольным.

— Знаешь, Асура парень хороший. Но жизнь у него наперекосяк пошла, — травник замолчал, подбирая слова. — В общем, отец Асуры был хорошим человеком, когда не пил. А вот выпивка его и сгубила. Одно хорошо, что одного человека, а не всю семью разом. Я это к чему… Не хочу, чтобы Асура пошел той же дорогой. Парень молодой, толковый, но ему сейчас опора нужна: кто-то, кто покажет, что можно жить иначе. Вот я и думаю: пусть со мной по опушке походит. Травы собирать научу, охоте немного — вдруг пригодится. А там, глядишь, и сам на ноги встанет.

— Сам пойдешь? — удивился я. — А как же лавка?

— Я что, по-твоему, прикован к ней? Лавка простоит. Знаешь, после того, как… в общем, с момента, как моя семья развалилась, я только и делаю, что работаю. Без отдыха, каждый день прихожу сюда, скупаю травы, обрабатываю и продаю их. У меня уже денег… — тут травник замолчал и махнул рукой. — Суть в том, что я уже давно могу делать, что хочу. И вот сейчас я хочу отдохнуть и пройтись с Асурой по опушке.

Я действительно не представлял травника вне лавки. Да что там — я его вне этих стен видел всего дважды, и оба раза на заднем дворе. Я уже и сам подзабыл, что у него может быть другая жизнь.

— Давно пора заняться чем-нибудь для души, — пробормотал Рой. — Может, обучу птиц травы мне таскать.

— Серьезно?

— А что? Ходят слухи, что травники лет сорок назад обучали воронов и сорок приносить редкие травы в обмен на лакомства. Понятное дело, что между «поймать или купить птиц» и «ничего больше не делать, пока они тебе травы таскают» находится грандиозная пропасть. Так же я понимаю, что гладко только на словах, и чтобы выдрессировать птицу нужны многие месяцы, если не года, вдобавок у меня нет никаких записей, как это делать правильно. Но ходят разговоры, что подобное возможно, и я хочу проверить, насколько это правда. Чем это хуже других занятий для души?

— Да ничем, — пожимаю плечами. А потом вздыхаю — в голову снова лезет потерянный кошелек. — Ладно, пойду домой.

— У тебя точно все в порядке? Ты смурной какой-то.

— Все нормально, — отмахнулся я, не желая рассказывать о потерянных деньгах. Можно было бы попросить у травника в долг, и он обязательно дал бы, но я этого дела и раньше не любил, а после того, как у целителя поработал «на лечение», так и вовсе передергивает от фразы «в долг». И пусть знаю, что Рой человек получше целителя, однако все-равно не хочу. Не умираем с голоду. Да, придется есть менее вкусно, но еда у нас есть. Разве что придется сказать матери, что не уследил за деньгами и пару дней придется посидеть, затянув пояса.

Я побрел домой. По пути встречалось еще больше вывешенных фонариков, но я полностью потерял предпраздничный настрой.

Я вошел в дом. Мать сидела у стола и перешивала свою рубаху. Она мельком посмотрела на меня, но уже оценила мой грустный вид.

— Что случилось? — спросила спокойно.

— Кошель потерял… или стащили. Не знаю точно. В общем, продукты я не купил.

Я сам себя корил, и от нее ждал того же: раздражения, упреков или хотя бы тяжёлого вздоха. Но вместо этого мать вдруг улыбнулась — мягко, тепло.

— Ну и что? Это всего лишь деньги.

— Да, но…

— Нет-нет, Китт. Посмотри вокруг. Посмотри на то, что ты уже сделал. Мы живем в обновленном доме, у нас светлые комнаты, хорошая печь. Из окон больше не дует. У нас новая посуда — красивая, крепкая, купленная на те деньги, что ты заработал, новые кровати и постельное белье. И это точно не последние наши деньги и не последние продукты.

Она отложила ткань и иглу, встала и подошла ко мне ближе. Её руки были тёплыми, когда она положила их мне на плечи.

— Я сварю рисовую кашу и добавлю туда кусочки вяленых фруктов. Это будет гораздо вкуснее того, чем мы обычно питались бы раньше. У нас хватает продуктов, и то, что ты потерял деньги, ничего не значит.

Ещё год назад эту женщину точно расстроила бы потеря медяка, не то что всех денег. Тогда каждый кусок хлеба был значим, каждая монета была учтена.

— Ты стал для меня опорой, сынок, — добавила она тихо. — Ты сделал больше, чем я когда-либо могла ожидать. Потерянный кошель — это мелочь, главное — ты здесь: целый и невредимый. Ты точно не разочаруешь меня таким пустяком. Я вижу в тебе взрослого человека, который старается изо всех сил. Это не конец света.

Глава 15

Следующий день с самого утра оказался суматошным. Солнце только-только поднялось над горизонтом, а я уже был на ногах.

Схватив короб, копье с дрянным древком и нож, побежал на опушку леса. Там, конечно, хороших трав не найти, но мне нужно было собрать растений всего на пару серебряных. Больше мне пока и не нужно.

Путь привычный, ноги сами несли. Правда, когда добрался до опушки, настроение слегка испортилось. Все, что росло на видных местах, видимо, давно уже выдернули такие же собиратели. Но выбора у меня не было — нужны деньги, а значит, нужно искать хоть что-то.

На опушке провозился пару часов. В основном попадалась дешевая мелочь: пара пучков зверобоя, немного тысячелистника и