Макс переживал ровно до того момента, пока не увидел на перроне Московского вокзала вышедшую из вагона Милу в сопровождении Елизаветы Петровны. Волосы Милы сияли под светом вечерних фонарей как красное золото, а её бабушка выглядела так, что невольно хотелось отвесить церемонный поклон в духе Елизаветинской эпохи…

– Максим, реверанс делали девушки! – хмыкнула Елизавета.

– Как вы угадали, что меня тянет отвесить вам поклон? – рассмеялся Макс.

– Я очень умная и наблюдательная! – возвестила Елизавета Петровна. – Крошки мои, за мной!

Мила только тихонько улыбнулась.

– Бабушка в ударе! – шепнула она Максу.

– Детка, я всё слышу, и ты преуменьшаешь мой настрой! Я не в ударе, я в полёте – могла бы и поездом не пользоваться – своим лётом добраться, жаль, метлу Гаврила сожрал. Шредер летучий! – хмыкнула она.

Макс с восторгом покосился на Милу, и та весело подмигнула жениху. – Бабуля и не то может!

– Могу! Граждане, я вообще много чего могу! – царственно кивнула бабуля. – Ну, и когда у нас назначена аудиенция?

– Я сказал, что привезу Милу и её родственников завтра утром! – отчитался Макс.

– Ага… То есть сегодня у нас вечер свободен?

– Именно.

– Мила, мы сейчас едем в гостиницу, оставляем вещи и меня, а дальше гуляйте себе на здоровье, только не до утра, а то у нас завтра Ледовое побоище запланировано – хорошо бы выспаться! Максим, привези её до того, как она от недосыпа станет похожей на худший кошмар твоего дедушки.

Макс обнял Милу, а потом церемонно поцеловал Елизавете Петровне руку.

– Ладно-ладно, я и так ощущаю, что мною восхищаются! – насмешливо фыркнула Елизавета, щёлкнув пальцами. Ближайший таксист выскочил из машины, где за минуту до этого он пребывал в омерзительном настроении, вовсе не собираясь делать ничего подобного, и стал торопливо укладывать в багажник два чемодана.

Осень в Питере может быть такой разной… Тоскливой, мрачной, навевающей мрачные мысли, безнадёжной и унылой, а может быть красивой, романтичной, яркой, с подсвеченными фонарями золотыми листьями, отражающимися в воде каналов. Только вот для Милы и Макса вокруг не было осени – они жили в своём апреле, который, видимо, решил от них далеко не уходить!

Странно, как бывает… иногда людям достаточно просто держаться за руки, чтобы чувствовать себя единым целым. Достаточно посмотреть на своего человека, чтобы понять, о чём он или она думают, хватает звука дыхания, чтобы ощутить счастье.

Они не обращали внимания на прохожих, зато некоторые оборачивались на них.

– Красивая пара… – пробормотала хмурая женщина с сумкой-тележкой. – Только вот всё равно расстанутся!

Она ещё раз покосилась на рыжеволосую девушку и худощавого парня, а потом поняла, что ей очень-очень хочется, чтобы хоть у кого-то было не так. – А может, и нет! Ну, бывают же чудеса, а?

Почему-то показалась легче сумка, да ноги чуть меньше стали ныть… она внезапно улыбнулась:

– Счастья вам, ребятки! Пусть оно вас не покидает!

Счастье и так было с ними, но его маленький кусочек притянулся к женщине с сумкой и отправился с ней. Просто потому, что она ему понравилась. Это же так важно – нравиться счастью.

Мила смотрела в гостиничное окно и улыбалась. Нет, она была уверена, что будет страшно переживать и волноваться перед встречей с семейством Макса, а вот поговорила с ним и успокоилась.

– Мил, ты, главное, не переживай! Как бы дело не повернулось, это наша жизнь и жить в ней мы будем сами!

– Но ведь это твоя семья!

– Да, только ты теперь тоже моя семья, и они или это примут, или им придётся видеть меня значительно реже.

– Ты решишься на переезд? А работа?

– Да, конечно, решусь. Если дед будет в ярости, работать с ним будет невыносимо, а в Москве очень интересное направление и условия для роста есть… Короче, это хороший вариант! – Макс, как внук своего деда, отлично просчитал все варианты и выбрал оптимальный, сразу же ощутив себя спокойнее, как полководец, который знает, что у него есть запасной плацдарм.

Вот после этого Мила и поняла, что страх перед встречей с семьёй Макса просто растворился как утренний туман над Финским заливом.

Макс рано утром приехал за Милой и Елизаветой Петровной в гостиницу и повёз их в загородный дом Вяземских.

– Ой, Мурьяна! – обрадовалась Мила, обнаружив в машине переноску с очень сердитой кошкой. – А что это ты так тигришься?

– Хорошее слово! Мурьяне подходит! – одобрил Макс. – У неё вчера был какой-то конфликт с единственным цветком, который выдерживает мою манеру полива – с кактусом. В результате военных действий кактус был свергнут с подоконника, но подло отомстил, уронив на Мурьяну собственный поддон. Короче, они поругались!

– Кактусу карррык? – деловито уточнила Елизавета Петровна, используя любимую фразу какаду Гаврилы.

– Нее, он везучий, оказывается, – хмыкнул Макс. – Он улетел вместе с горшком на кухонный диванчик, а вот Мурьяне прилетело поддоном так, что она в пострадавших и проигравших, а кактус у нас счастливчик.

– Паразит этот колючий! Не пррррощу! – злобно щурилась Мурьяна, никак не ожидавшая такого фиаско. И от кого? От молчаливой растючки, которая живёт в её доме только благодаря её, Мурьяниному хорошему расположению! – Бывшему! Бывшему расположению! Вернусь, дождусь, когда этот кактусоспасатель уйдёт, – она покосилась на хозяина, – И сверну этой колючке горшок набок!

– Бедная Мурьяночка! – подмигнув Максу заворковала Мила, – Ещё бы! Каково оно, когда на приличную кошку нападает какой-то кактус с поддоном! Но, может, ты его простишь? Ему всей радости-то в жизни – стоять и ждать, когда его польют.

Мурьяна, радуясь поддержке, сменила гнев на милость, так что дорога вышла исключительно приятной, чего нельзя было сказать о встрече…

– Оооо, парадный выход императора, часть первая! – тихо произнёс Макс, заезжая в ворота, предусмотрительно оставленные открытыми.

Двери дома тоже были открыты и оттуда степенно выходил сам академик Вяземский со свитой.

– Решил сразу поразить гостеприимством и низвести до состояния подножной пыли? – жизнерадостно уточнила Елизавета Петровна, бегло осмотрев и оценив мизансцену. – Вот и прочие действующие лица появились.

– Именно! – Макс хмыкнул. Отчего-то ему стало казаться, что дед будет несколько удивлён результатами своего приёма…

Он припарковал машину, вышел и открыл дверцу, выпуская Милу и Елизавету Петровну.

– Кого это она с собой привезла? – прошипела Марина Леонидовна, которой было плохо видно из-за плеча мужа.

–Какую-то тётку! Да пока ничего толком не разглядеть. Вижу только, что девица рыжая.

–Ой, ещё и рыжая! – Марина Леонидовна утром уже накормила семью завтраком, выслушала обычные замечания свёкра про свою отвратительную готовку, встретила Веру, и всё это время сокрушалась, что не догадалась попросить у Макса фото