Сразу за ним я прохожу на неизведанную территорию. Дверь за мной закрывается, и я слышу звук взводимого затвора. По моему телу, под кожей, пробегает то же неловкое возбуждение, что и в ночь охоты, хотя я не пила никаких эликсиров. Это желание, которое не кажется мне полностью собственным и шепчет с той же силой, что и тогда, когда я стала поклявшейся на крови Рувана.

Дай мне силу. Дай мне кровь.

Я сжимаю оба серпа на бедрах, меняю хватку и снова сжимаю, пытаясь избавиться от этого желания. Я пытаюсь медленно вдыхать, подавляя нарастающее во мне беспокойство.

— Как тихо, — шепчет Лавензия. Ее обычная легкость исчезла. По ее позе я поняла, что она готова в любую секунду выхватить рапиру. У нее такой же острый взгляд, как у Дрю перед тем, как он бросится на меня во время нашего спарринга.

— Хорошо. — Руван тоже излучает дискомфорт. Возможно, это неприятное ощущение исходит от него и от той связи, которую нам навязали как поклявшимся на крови. — Еще рано. Мы должны использовать каждую минуту, пока они находятся под действием успокоительного, чтобы проникнуть как можно глубже.

— Каллос уверен в правильности этого пути, верно? Потому что мы точно не можем пойти тем же путем, что и в прошлый раз, после того как нам пришлось все взорвать, — говорит Вентос. Он явно с трудом сдерживает свой голос.

Взорвать? Это звучит не очень хорошо.

— Он уверен в себе. — Взгляд Рувана падает на меня. — И мы справимся; в конце концов, с нами охотник.

Отлично, они действительно хотят, чтобы я стала охотником. Просто чудесно.

— И на что же я буду охотиться? — спрашиваю я.

— На то, для чего ты создана.

— Но клятва на крови...

— Клятва на крови не позволяет тебе причинить вред мне или кому-либо, кто мне предан. Эти вампиры не верны мне. Они не верны никому. Они чудовища, которых ваша гильдия создала своим проклятием. — Глаза Рувана слегка сужаются.

Я игнорирую его обвиняющий взгляд.

— Как я узнаю разницу между теми, кто предан тебе, и этими «чудовищами»?

— Отличить их будет нетрудно, — отвечает Лавензия.

— У них такие же иссохшие и осунувшиеся лица, как у нас. — Руван смотрит на меня с укором, словно пытаясь подчеркнуть, что то, каким я его видела, было результатом проклятия, а не его собственной чудовищности.

Похоже на вампира, которого я знаю.

— Тогда все просто.

Мы продолжаем путь через замок. Винни бежит за нашей группой, держась впереди. В ее волосах, откинутых назад, видны золотистые полосы.

Когда она скрывается в темноте впереди, я замечаю, что в первой комнате все темно. Здесь нет источников света. Нет свечей. Ни окон.

Я останавливаюсь, поворачиваюсь. Моргаю.

— Что за...

— Что это? — спрашивает Руван. Они все останавливаются, делая шаг ближе.

— Я вижу. — Мелкие детали уменьшились. Но я вижу каменные стены и осыпающиеся гобелены. Я вижу конденсат, который стекает с провисших балок крыши и капает на пол, как кровь. — Как?

— Это магия поклявшейся на крови, — отвечает Руван, как будто это должно быть очевидно и понятно, хотя для меня это совсем не так. — В тебе есть силы вампира.

— Но я не...

— Вампир, да, мы все знаем. — Он устало вздыхает. — Но наши сущности были связаны, между нами открылся путь. Некоторые мои способности и знания передались тебе, а твои, в свою очередь, мне.

Интересно, что это за «способности и знания», которые я ему передала? Может ли он ковать? Может ли он на самом деле украсть мое лицо? Или он знает что-то более сокровенное? Сейчас не время и не место спрашивать, и я счастлива, что пока избегаю ответа.

— Полезно, — это все, что я говорю, и мы продолжаем идти вперед.

Я снова делаю короткую паузу, когда впервые вижу черную кровь.

Она появляется в виде капель, затем размазанных отпечатков рук на стенах. Затем коридор распахивается. Я вижу танцующие призраки сражающихся, засохшая кровь рисует в этом заросшем паутиной банкетном зале контуры давно закончившейся битвы. Перевернутые столы и разбитые стулья усыпают пол конфетти из обломков.

— Хорошо, все еще чисто, — говорит Винни едва слышно.

— Что ты видишь, Риана? — удивленно спрашивает Руван.

— Здесь произошел бой.

— Очевидно. Я хочу, чтобы ты мне все объяснил.

— Прости? — Я встречаю его взгляд.

— Сколько было врагов?

— Это имеет значение?

Взгляд Рувана становится более пристальным, испытующим. Он разжигает во мне панику. Он подозрителен. Я знала это. Я вдруг стала перечислять все, что говорила и делала. О чем я думала, когда ковала оружие? Охотники не куют. Но, может быть, он этого не знает? Может быть, это всего лишь проверка моих способностей, а не подозрения?

— Я хочу знать, что ты видишь, — настаивает он.

— У нас действительно есть на это время? — Вентос ворчит.

— Это не должно занять у нее много времени. Продолжай, — призывает Руван.

Я отхожу в сторону. Я чувствую, как их глаза следят за мной по комнате. Дрю рассказал мне, как читать знаки битвы... но только в академической манере. Он рассказывал мне о слежении по каплям крови и о том, как следы могут определять ход боя. У нас никогда не было причин практиковаться в этом. Мы никогда не ожидали, что я пойду на охоту. Сделав полный оборот по залу, я остановилась перед Руваном.

— У тебя было много врагов.

—Сколько?

— Я.… я думаю, около тридцати. — Честно говоря, я не уверена. Это не моя сильная сторона.

Руван тонко улыбается.

— Ближе к двадцати.

— Нам действительно нужно идти дальше, — настаивает Винни.

Но Руван неумолим.

— Что еще ты видишь?

— Вентос сражался здесь. — Я указываю на пятно на полу в центре широкой дуги крови. — С таким большим и тяжелым клинком он мог нанести не так много ударов... и рисунок крови подтверждает это.

— Продолжай.

— Лавензия была здесь. — Я указал на другое место. Может, я и не охотник, но я знаю оружие и то, как его используют бойцы. Вся моя жизнь была посвящена этому. Может быть, этого будет достаточно, чтобы с блефом пройти все испытания, которым меня пытается