— Я действительно не могла испортить оружие? — спрашиваю я, не встречаясь с ним взглядом. — Не то чтобы я это сделала или даже попыталась. — Чувство вины захлестнуло меня. Я так увлекся кузницей, что даже не подумал о том, чтобы попытаться найти способ убить вампиров на всю ночь.

— Ты могла бы попытаться. Но ты была бы вынуждена рассказать нам о том, что сделала, прежде чем это причинит нам вред. Это требование становилось бы все сильнее и сильнее, становясь невыносимым за мгновение до того, как нам будет причинен вред от твоего поступка.

— Замечательно, — сухо заметила я.

— Будь благодарна за условия нашей клятвы; это означает, что нам обоим гарантирована безопасность.

— Вампиры и безопасность — мне до сих пор трудно даже представить, что они могут быть вместе.

— Вампир, — снова пытается исправить он. Руван делает шаг ближе, но я не отхожу. Мы стоим лицом к лицу. Он обыскивает меня, не прикасаясь. Я почти чувствую, как по моим плечам и рукам пробегает слабая магическая ласка. — Ты действительно думаешь, что рядом со мной ты никогда не будешь в безопасности?

— Ты мой заклятый враг. — Мой голос без моего веления упал до шепота.

— Но что, если бы это было не так?

Вопрос требует ответа, которого у меня нет. Не потому, что я хочу уклониться от него... а потому, что я никогда не задумывалась о том, как бы все выглядело, если бы было по-другому, не ограничиваясь детскими размышлениями. Однако с тех пор, как я здесь, этот вопрос, кажется, постоянно возвращается.

Чего бы я хотела? Думаю, кузницу. Это у меня в крови. Это то, кто я есть. Но что я буду делать, если не серпы и доспехи? Где бы это было, если бы могло быть где угодно?

Что нужно Рувану, кроме его дворов фейри, песен и великих равнин? Хочу ли я знать? Опасно. Запретно. Возможно.

— Почему тебя так волнует, что я о тебе думаю? — Я не могу не спросить. Хотя какая-то часть меня хочет спросить, что он думает обо мне.

Я чувствую, как он слегка отстраняется. Я поставила его в тупик. Его рука дергается, как будто он собирается потянуться ко мне, но не делает этого.

— Я прожил свою жизнь в окружении существ, которые хотят меня убить. — Его голос мягок и находится на грани срыва. — Возможно, в тебе есть странное искупление — надежда, что если я могу превратить охотника в союзника, то снятие этого проклятия должно быть пустяковым делом по сравнению с этим.

— Я никогда не буду твоим союзником.

Он двигается молниеносно. Его пальцы обхватывают мой подбородок, большой палец почти касается моих губ. Я вздрагиваю. Никогда еще я не была так сосредоточена на таком нежном прикосновении. Такое легкое, что его почти нет.

— Потому что ты все еще боишься меня? Вот как? — Губы Рувана разошлись в улыбке, выставив напоказ клыки. Но его свирепость не имеет того укуса, который был раньше, благодаря его затравленным глазам. — Скоро ты встретишь тех, кого тебе следует бояться по-настоящему.

Он отпускает меня и уходит, не сказав больше ни слова. Сердце колотится, я опускаюсь на стол и крепко за него хватаюсь. Моя кожа пылает, и я борюсь за самообладание.

На каждом из моих бедер висит по серпу. К левому бедру пристегнут большой охотничий нож из стали, который используется скорее как инструмент, чем как оружие. К правому прикреплен такой же нож, но отлитый из серебра. В других местах тела спрятаны четыре небольших кинжала. Один на запястье, два на ребрах и один в сапоге. Это практичные места, к которым легко добраться в момент острой необходимости. Надеюсь, их хватит. Должно хватить.

Каждый из вампиров вооружен своим серебряным оружием. Такого зрелища я не могла себе представить, даже работая над их клинками весь день и ночь. Вентос пристегнул свой меч к спине. Я до сих пор не перестаю восхищаться его мастерством. Должно быть, он был выкован давным-давно, когда серебро было дешево и в изобилии.

Лавензия вооружена рапирой. Винни — коротким мечом и десятью метательными кинжалами, которые пристегнуты к поясу, перекинутому через грудь. Руван носит два серпа, как и я. Он вооружен оружием охотников. Интересно, сделал ли он это, чтобы попытаться спровоцировать меня?

Нет... не думаю, что он это сделал бы. Он не... ну, я не могу назвать его добрым. Разве? По крайней мере, он не был жесток по отношению ко мне, когда вполне мог бы быть. Он дал мне в свободное пользование кузницу. Он позволил мне отдыхать по ночам. Он был почти добр, не считая того, что забрал меня из моего дома...

Чем больше я думаю о нем, тем мутнее становятся мои мысли и чувства.

— Вы все знаете дорогу, верно? — спрашивает Каллос. Он и Квинн не вооружены и не имеют доспехов. Они стоят перед дверями, ведущими в главный зал. Они пришли не для того, чтобы увидеть все, что хранит этот старый замок.

— Так и есть. — Руван кивает. — Если мы не вернемся через два дня, ты знаешь, что делать.

— Будем надеяться, что до этого не дойдет. — Квинн разминает руки. — Год — не такой уж большой срок для лорда вампиров.

Год?

— Ты всего год как лорд вампиров? — пробурчала я. Глаза Рувана, как и всех остальных, обратились ко мне. Я бы побагровела от смущения, если бы не мрачная аура, исходящая от всех них — особенно от Рувана.

— Да, всего год, — с ноткой законченности говорит Руван, еще раз проверяя свои рукоятки. Он снова обращается к Квинну. — Мы сделаем все, что в наших силах, друг.

— Ну что ж, поехали. — Вентос делает шаг вперед и поднимает толстый железный засов, которым были закрыты двери напротив входа в зал.

Мускулы спины Рувана напряглись, когда он немного приоткрыл дверь.

Винни проскальзывает внутрь.

— Чисто, — кричит она в ответ.

Лавензия бесшумно прокрадывается в дверь.

— У вас обоих? — спрашивает Вентос, передавая Каллосу и Квинну массивный железный прут.

— Мы сильнее, чем кажемся. — Каллос улыбается ему.

— Надеюсь, кто-то должен впустить нас обратно. — Вентос искренне смеется и протискивается в дверь.