Машины скорой помощи, полиции и Департамента Противодействия выстроились вдоль узкой дороги, ведущей к загородному дому Кувертов. Проблесковые огни освещали сгустившиеся вечерние сумерки, отбрасывая синие и красные всполохи света на стены особняка, темные кусты и деревья. По двору дома, огороженному черно-желтыми лентами, неспешно (торопиться уже было некуда) ходили криминалисты из Департамента, делая фотоснимки. Полицейские с уставшим видом стояли в оцеплении по периметру усадьбы.

Эрик расположился возле распахнутых ворот, наблюдая за тем, как санитары грузят носилки с Филипом Кувертом в фургон скорой помощи. Бинты покрывали голову и глаза мужчины, а к вене на его руке тянулась тонкая прозрачная трубка от капельницы, которую аккуратно придерживал один из санитаров. Жена и дочь Куверта перестали рыдать и теперь о чем-то тихо разговаривали с врачом, то и дело с беспокойством поглядывая за тем, как Филипа Куверта заносят внутрь фургона.

Руна вышла из дома (она оставалась там, пока криминалисты фотографировали тело Тарьи Турми) и, сложив руки крест на крест на груди, встала рядом с Эриком. Ее глаза, потемневшие в сумерках, безотрывно следили за тем, что происходит возле ворот особняка: врач и санитары скрылись внутри фургона скорой помощи, закрыв за собой задние двери, а жена и дочь Куверта, кивнув на прощание Эрику и Руне, сели во внедорожник «Ауди», припаркованный во дворе. Зарычав двигателем, первой за ворота выехала машина скорой помощи, а за ней – автомобиль с женой и дочерью Куверта.

– Благодаря тебе Куверт остался жив. – Эрик посмотрел на Руну и, сам того не ожидая от себя, улыбнулся краешком губ. Но погруженная в мысли напарница этого не заметила. – Врач сказал, что у Куверта серьезно пострадали глаза и, вероятно, головной мозг, но у него есть шанс на частичное восстановление.

Руна опустила голову и едва слышно проговорила:

– Зато я не оставила никакого шанса Тарье.

– Если бы ты медлила с выстрелом, она бы убила Куверта. Ты все сделала правильно.

Повинуясь странному импульсу, Эрик легонько коснулся рукой ладони напарницы – и тут же убрал руку, когда Руна подняла на него удивленный взгляд.

– Что, не ожидала слов поддержки? – ухмыльнулся Эрик, постаравшись сохранить свой привычный невозмутимый вид. – Наверняка думала, что твой сволочной напарник будет над тобой глумиться?

Впервые за этот вечер на помрачневшем лице Руны промелькнула короткая улыбка.

– Признаться, я и правда удивлена.

– Руна, я не такой уж бессердечный ублюдок, как принято думать обо мне в Департамента. – Эрик перестал ухмыляться и, спрятав замерзшие руки в карманах куртки, перевел взгляд на верхушки деревьев и вечернее небо над ними: оно было столь же темным, как и тайна, которую хранил Эрик. – Я хорошо помню, в каком потрясении находился, когда впервые убил криптоморфа. Это был мальчишка, обладавший паранормальной способностью управлять бродячими собаками, которые по ночам нападали на жителей Нивенштадта. Он до сих пор является мне в кошмарах.

Руна с потрясением смотрела на Эрика. Он немного помолчал, давая возможность напарнице обдумать его слова, а затем продолжил:

– После первого убийства криптоморфа я понял главное: нельзя сомневаться в своих действиях, потому что ты совершил их так, как того требовали обстоятельства в конкретный момент времени. – Эрик отвел взгляд, подбирая нужные слова, а затем вновь обратился к напарнице: – Руна, ты поступила правильно. Если бы ты не убила Тарью, то жена и дочь Куверта навсегда бы лишились мужа и отца. В этом деле и без того было много смертей. Никто не вернет к жизни Симона Хоста, Петера Вирхоффа и Микаэля Фебера.

– Но я все равно буду сомневаться. – Руна покачала головой. – И если со своим поступком я рано или поздно смирюсь, то кое-что другое не даст мне покоя.

Эрик с немым вопросом взглянул на Руну, и она закончила мысль:

– Что, если Тарья была права? Что, если Филип Куверт действительно в пьяном состоянии сбил ее родителей? А все остальные – Фебер, Вирхофф и Хост – его покрывали? Как нам теперь узнать правду?

Эрик пожал плечами:

– Пока я мчался сюда, Ландер по моей просьбе кое-что уточнил. Оказывается, анализы крови Куверта проверял не только Симон Хост. По распоряжению суда пробирки с кровью Куверта, хранившиеся в клинике в Гронтвике, были переданы на экспертизу в независимую лабораторию в Нивенштадте. Она не нашла следов алкоголя в крови Куверта. С точки зрения закона он чист.

Двое санитаров вынесли из дома носилки с трупом Тарьи Нурми, завернутым в черный пакет из плотного целлофана. Следом показались трое криминалистов Департамента, один из которых – толстяк с усами – обратился к Эрику и Руне:

– Мы закончили и можем сворачиваться.

– Хорошо. – Эрик кивнул. – Езжайте. Мы отправимся следом.

Носилки с телом Тарьи погрузили в темный фургон. Эрик знал, что будет дальше: вначале труп отправится на вскрытие в Департамент Противодействия (Эрик уже позаботился, чтобы эту процедуру провела Инга Хальсонт), а затем его передадут в один из бесчисленных институтов, занимающихся изучением анатомии и физиологии криптоморфов. Теперь мертвое тело Тарьи Нурми будет служить науке. Возможно, именно с его помощью ученые найдут ответ на все тайны вируса КРИМОР и рано или поздно изобретут от него лекарство. Впрочем, Эрик в этом искренне сомневался: с начала пандемии прошло уже одиннадцать лет, а врачи и ученые по-прежнему имели лишь приблизительные догадки касательно природы вируса КРИМОР и вызываемых им изменений. Что уж говорить о лекарстве: надежды на его изобретение таяли с каждым годом…