между странами сотрутся, информационный контроль самоуничтожится, природные ресурсы и достижения науки станут достоянием каждого. Однако обстоятельства сложились иначе. Мы просили свежее яблоко, а нам всучили напичканную консервантами подделку. Наш мир стал похож на огромный концлагерь; настолько огромный, что заборы с колючей проволокой не видно даже в телескоп. Независимость похоронена под кабелями и шлейфами. Спутники, кружащие над нами, следят за соблюдением корпоративных идей. Сервера по всей планете высчитывают разницу между спросом и предложением. Человек больше не властен над своей волей и тем более не властен над своим будущим. Подобно римлянину, убившему Архимеда обычным мечом, государства поработили людей с помощью ярких этикеток и приятных запахов. Корпорации впитались в повседневную жизнь каждого. Мы сами позволили этому произойти. Мы пошли этому навстречу. Мы превратили нашу планету в разноцветную свалку, где раскрыть себя - это модно; где позволить следить за собой - это в порядке вещей; где дать знать о себе - самый короткий путь к успеху. Иллюзия выбора превратила человечество в конвейер купли-продажи. В футуристический скотный двор. В урбанистическую антиутопию тотальной лжи, где понятие абсолютной истины распадается с экспоненциальной обреченностью урана-238.

Былая свобода умерла задолго до того, как родилась я. Подобные мне вряд ли смогли бы что-то изменить. Сорвать с людей оковы? Судя по всему, им это уже не нужно: в образовавшейся сфере они чувствуют себя вольготно. Я тоже. Мои знания позволили мне и сестре балансировать на грани между могущественными кукловодами и послушными рабами. Я лишь в гордом одиночестве наблюдала за тем, как мир делится, словно бактериальная клетка. Раскалывается на два лагеря: управляющих и управляемых.

А кто же я? Веб-нигилист, кибер-маргинал, хиккикомори?

Кем бы я ни была, я - никто, чтобы их осуждать. Право осуждать сперва нужно заслужить.

Нас могли привлечь к ответственности лишь за мои бунтарские взгляды. Поймать на взломе криптовалютного хранилища, засечь во время рейда на архивы засекреченных данных, отследить сигнал на запуск ложного сигнала тревоги. Да только я была им всем не по зубам. Как ни странно, мы угодили в «Союз» по собственному желанию. Всё началось семь лет назад: именно тогда наша «сиамская» жизнь пошла под откос.

Конец весны считается самой прекрасной порой Японии. Цветущие сакуры радуют туристов; свежий воздух, такой непривычный для мегаполиса, дурманит. Несмотря на это, Токио навсегда останется для меня бетонным термитником. Громадным цехом, забитым шипящими транзисторами, заевшими станками и свежевыкрашенными манекенами. В ту весну столица шумела даже больше, чем обычно. Оно и не удивительно: приближался традиционный новый год. Горожане сновали по гипермаркетам, стараясь закупиться всем необходимым. Верхние сектора Токио, впрочем, как и нижние, украшали гирлянды и фонарики, а голографические драконы кружились в небе, сталкиваясь и осыпая космоскрёбы снопами пиксельных искр. Блестящий мыльный пузырь, от которого слезятся глаза.

Тем поздним вечером я ехала домой из торгового центра «Desu», который меня несколько дней подряд настойчиво уговаривала посетить Задира. За окнами уже стемнело. В отличие от кошмарных утренних поездок людей в вагоне осталось всего четверо: я, худая старушка в фиолетовом полушубке, угрюмый черноволосый паренёк и пухлый афроамериканец с доберманом-роботом. Облепленный листовками, состав метро покачивался на магнитных рельсах, точно убаюкивал; он то поднимался на верхние сектора, открывая взору виды парящих в воздухе автопарковок и простирающихся к звёздам высоток, то опускался на нижние, аж до промышленной зоны, и тогда в воздухе чувствовался запах раскалённого металла и озона. Я ютилась в углу вагона и пыталась вникнуть в приобретённый накануне учебник. По неясным мне причинам настроение было подавленным ещё спозаранку. Терзающее чувство ожидания пилило на протяжении всего дня, а беспричинное волнение сжимало кольцами, как анаконда. Задира, как всегда, была в своём репертуаре: уже как целый час она твердила о том, какие прекрасные кроссовки, способные менять цвет, нам удалось прикупить на сегодняшней распродаже.

- Господи, как же они классно смотрятся! Ты только представь: в понедельник мы модельной походкой зайдём в класс. Красные. Они будут красными. Наденем белые бусы. Те, что нам подарила мама. И тот красный браслетик с ярмарки в Синдзюку... Как тебе идейка, а?

- Просто прекрасная, - отстранённо ответила я.

На чтение не тянуло абсолютно; казалось, я даже не помнила того, о чём прочла на предыдущей странице. Шумная городская обстановка успела порядком надоесть. Хотелось как можно скорее вернуться домой, в тишину и покой. Раздражительное чувство отвращения при нахождении на людях не покидало меня даже в метро, а мимолётные взгляды прохожих казались недовольными и насмешливыми. Всё-таки не стоило выпрашивать у Задиры контроль. В попытках скоротать время я стала разглядывать пассажиров, как это обычно бывает, когда нечем себя занять. Моё внимание привлёк сидящий в другом конце вагона паренёк. Пристроившийся за автоматом с шипучками, тот сразу показался мне взволнованным. Незнакомец нервно бегал пальцами по экрану виртуалайзера и возбужденно разговаривал по телефону. Подозрительность его поведения казалась очевидной; поглядывая по сторонам с видом загнанного преступника, он то и дело прикрывал рот ладонью.

- Не могу поверить, Тихоня. Ты?.. Глазеешь на мальчика? – послышался игривый голосок Задиры; сейчас начнутся её шуточки. - Неужто задумала подыскать нам бойфренда?

- Оставь свои нелепые догадки при себе, - запротестовала я и ощутила, как в лицо ударяет краска.

- Догадки, значит? По-твоему, я не вижу, как ты на него пялишься, м?

- Я пялюсь, потому что он подозрительно себя ведёт.

Задира зрила в корень - меня привлекло не только его поведение. Не помню, что в тот момент двигало мною на самом деле: незнакомые доселе чувства или же любопытство. Скорее всего, именно второе, ибо первое попросту несовместимо с бинарной архитектурой моего темперамента. Когда я пересела поближе к парню, до меня донеслись обрывки его телефонного разговора.

- Нобуюки, я ещё раз повторяю: ничего не выйдет. Занерфить сервера KenK0 оказалось не так просто, как я представлял... - помолчав, незнакомец задумчиво почесал лоб. - Не могу сделать запрос на получение привилегий. База защищена протоколами на языке Cubeall. Эх, и чем мы только думали?

- М-да уж... - протянула Задира. - Рыбак рыбака видит издалека.

Достав смартфон и включив распознавание ближайших устройств, я запустила фоновый транслятор. В наушниках послышались десятки телефонных разговоров. Так, теперь нужно найти их диалог и отфильтровать его от цифрового мусора. Важно не дать себя заметить; не исключено, что те, на кого я наткнулась – мастера промышленного шпионажа. Перенастроившись на их линию, я снова уставилась на парня: худощавый; с иссиня-чёрными волосами; в болоневом