Семь кораблей держались стремнины Северной Двины, не решаясь подходить к мелководью. Зато шлюпки сновали туда-сюда, как веретена в умелых руках, а из них выходила на луг, протянувшийся на три версты, аглицкая пехота.

Вице-король Московии Джон Меррик не зря столько лет провел в Московии. Поручая командование капитану Роджеру Бимонту, сэр Джон вкратце обрисовал тактику московитов:

– Вначале они пошлют конницу. Потом будет пушечная пристрелка, но не волнуйтесь – стреляют они скверно! Потом опять конница.

– Думаете? – недоверчиво поинтересовался Бимонт, подкручивая усы. – Но разве пехота не доказала свое преимущество перед кавалерией?

– Дорогой капитан, – улыбнулся вице-король. – У московитов, как и у прочих поляков и татар, тактика не меняется годами! Они чересчур полагаются на конницу и латы. Русские strelzi будут стоять в ожидании атаки. Не забывайте, что московиты вооружены фитильными аркебузами, которые бьют на пятьдесят ярдов, а наши мушкеты возьмут их за сто!

Бимонт недоверчиво покачал головой. Впрочем, Меррик его не осуждал – капитана понять можно. Экспедиция оказалась не столь легкой, как это представлялось из Лондона. Одна высадка в Архангельск-Сити унесла полтысячи добрых солдат. Штурм Колмогор стоил жизни еще четырем сотням и одного галеона, севшего на мель. Экипаж спасти удалось, но судно снять не успели – туземцы сожгли его в ту же ночь. Потом была трудная зима в полуразгромленном городе, где главным «развлечением» были пожары. Жители Колмогор, не боясь снега и стужи, сжигали собственные дома и уходили в морозные леса. Не проходило дня, чтобы откуда-нибудь не прилетала тяжелая охотничья стрела. В чужой снег (до земли не добрались!) легло еще шестьсот пятнадцать человек. Когда сошел лед и следовало двигаться дальше, обнаружилось, что продвижение к Устюгу и Вологде невозможно, так как фарватер Двины забит заостренными бревнами… Вытаскивать бревна под пулями и стрелами варваров наемники отказывались. Ялик, отправленный в устье, где зимовал адмирал Ротфольд, принес плохие новости – исчезли обе каракки, оставленные охранять выход в море, а вместо взорванной крепости была поставлена новая…

Судьба адмирала и экипажей хотя и волновала вице-короля, но не в такой степени, чтобы начинать их поиск. Скорее всего, старый болван лежит где-нибудь на дне реки. С этим – потом! Куда хуже, что путь домой был отрезан, а продвижение вперед, к намеченным целям – невозможно!

Через немногих московитов, лояльных к новым хозяевам, доходили сведения, что на Сухоне видели лодки, заполненные вооруженными людьми. Чьи это люди? Короля Сигизмунда, обеспокоенного северными пределами своего владения? Или русские идут на помощь новому царю?

«Как хорошо бы сидеть сейчас в Лондоне, потягивая эль перед камином!» – мечтательно подумал Меррик, злясь на руководство, затеявшее авантюру. А самым обидным было то, что он, сэр Джон Меррик, не новичок в московитских делах, влип, как неопытный приказчик, поверивший покупателю на слово, не взяв залога за товар, отпущенный в кредит!

Для выполнения планов, тщательно обдуманных в Лондоне, требовалось в десять раз больше людей, денег и пороха! О чем думали толстолобые директора, вкупе с кабинетом? (Сэр Джон не хотел вспоминать, что затея присоединить Московитское Поморье к британской короне принадлежала ему…)

Утешало, что все еще можно исправить. К концу лета ожидалось прибытие пяти кораблей с пополнением и боеприпасами, которые должен привести второй вице-король – Уильям Рассел. Но для начала следовало разгромить русское войско, захватить их крепость и очистить устье Двины от бревен.

После сражений и стычек с туземцами от пяти тысяч солдат осталось не более трех. Из шести полковников не уцелел ни один, а из двадцати пехотных капитанов в живых осталось четверо, и ни один из них не годился на роль главнокомандующего. Старшим по производству в чин оказался эсквайр Бимонт, некогда командовавший ротой мушкетеров. Меррик предпочел бы более опытного офицера, но где его взять? Капитаны, имевшие виды на повышение, в Московию не поехали.

Мушкетеры выстраивались в шесть линий, готовясь отражать атаку кавалерии. По флангам занимали позиции немецкие пикинеры и шотландцы.

Четыре передних ряда встанут на колено и подождут, пока два задних сделают залп. Потом встанут третья и четвертая шеренга. Первая и вторая линии поднимутся, когда остатки конницы приблизятся вплотную. Ну, а если кому-то из всадников повезет, то для этого есть пикинеры, что ударят во фланг русским, давая время для перезарядки оружия…

Джон Меррик был не только приказчиком. Жизнь в стране, в которой идет междоусобица, научила управляющего компании разбираться в военном искусстве. Как полагал вице-король, русская кавалерия опасна, если позволить ей вломиться в ряды пехоты. Но от пули, весившей четверть фунта, не спасет ни кольчуга, ни кираса. Конницу московитов расстреляют, не позволив приблизиться. Пока центр сдерживает натиск, выбивая из седел всадников, шотландцы сомнут правый фланг московитов и зайдут им в тыл.

Конечно, для полного успеха не хватало пушек. Но тут Меррик ничего поделать не мог. Корабельные орудия не приспособлены для того, чтобы их таскали по лугам.

Государь Всея Руси (пусть и не венчанный на царство) Даниил Иванович Мезецкий еще раз оглядел свое и чужое войско, пытаясь сметить силы. Не врали лазутчики, когда говорили о «тыщах»! Пожалуй, тыщи три будет. Да еще с мушкетами. А у него тысяча пеших да семьсот конных. Было бы еще меньше, если бы не каргопольский воевода князь Дашков, собравший по Поморью стрельцов и пушки, да боярин Шеин, невесть какими путями пришедший сам и приведший к присяге четыреста дворян и детей боярских! Еще спасибо соловецкому игумену Иринарху, не пожалевшему пороха и свинца.

Пушки было приказано расставить вдоль фронта, выгнув дугой – ближе к англичанам стояли новые орудия, отлитые мастерами из Устюжны. Двести стрельцов, коих возглавлял Никита Еропкин, поставлены прикрывать пушкарей, если дойдет до рукопашной. Славного воеводу Шеина, как тот не кривил рот, Мезецкий назначил командовать резервом в полтыщи ратников. Ну, а коннице, над коею начальником был определен первый воевода Леонтий Костромитинов, было велено укрыться в лесу и не лезть в бой, покуда не прикажут.

Англичане и русские стояли друг против друга и ждали – кто же начнет первым? Стояли час, второй… Мушкетеры-наемники притомились. Обещанная атака русской кавалерии не начиналась, а стрелять за полмили нелепо! Хотя ружья стоят на посошках, но правая рука, что должна нажимать на спусковой крючок, устала от напряжения, а левая, сжимавшая ложе, начала неметь. То тут, то там, без всякой команды, пехотинцы снимали мушкеты и клали их на землю. Пикинеры и шотландцы продержались дольше, но тоже не выдержали – пики укладывались, а палаши втыкались перед собой.

– Сэр Джон! – подошел к вице-королю капитан Бимонт. – Похоже,