Шрифт:
Закладка:
– Извинения сии должны быть на бумаге писаны и королем Яковом утверждены, – важно изрек Шеин. – И писаны они должны быть на имя государя Всея Руси и великого князя Даниила Ивановича, со всеми титулами, кои прежним государям полагались.
– Но, господин боярин, – попытался возразить Меррик. – Государем Московским и Всея Руси является принц Владислав. Я не могу указывать королю и королевскому кабинету, каким титулом именовать Его Величество Даниила!
– А тебе никто не велит указывать, – усмехнулся Шеин. – Тебе надобно грамоту от русского государя доставить. Ну, в память о прежнем добросердечном отношении, твой король должен нам двести тысяч ефимков прислать…
– Сто сорок пять тысяч фунтов? – ахнул вице-король, забывая о титулах, зато, по старой памяти, мгновенно перевел талеры-ефимки в фунты стерлингов.
– А что? – удивленно вскинул брови Шеин. – Сколько мы пленных-то ваших захватили? Тыщу? Про офицеров не говорю – их пущай родственники выкупают, отдельно торгуются. Корабли ваши тоже денег стоят.
– Корабли, господин боярин, пока не в русском плену! – попытался возразить Меррик, выдавливая из себя улыбку.
– Так это щас не в плену. Коли добром не сдадутся, послезавтра мы к ним лодьи подгоним да пожжем, – прищурился Шеин. – А коли пожжем, на чем вы в Англию-то поедете? Пешком?
Меррик, представляя себе, что будет, если русские сожгут корабли, сглотнул комок.
– Ну и славно, – одобрил Шеин. – Стало быть, на чем мы остановились? Да, на выкупе… Значит – сто тыщ за солдат, да еще тридцать пять – за корабли, если по пять тыщ за судно брать. Городок Архангельский – его ж отстраивать надобно, не меньше пятидесяти тысяч. Ну, за то, что в Колмогорах почти год жили – еще пятнадцать…
Джон Меррик вначале неосознанно, а потом с интересом стал вслушиваться в цифры, шевеля губами – повторял за боярином и переводил их на родной язык. Все-таки он был торговцем по призванию! Набрав в грудь воздуха, принялся торговаться:
– Прошу прощения, но корабли не стоят такой суммы. Старые галеоны и каракки… В лучшем случае – по двести фунтов за судно! А пехотинцы – это лондонская и эдинбургская дрянь, не умеющая держать оружие… Да и ущерб от моих людей не настолько велик…
В течение двух часов воевода и вице-король азартно торговались за каждый ефимок. В конце концов сошлись на семидесяти тысячах талеров, присовокупив сюда все, что найдется в английских факториях по Двине.
– Что же, – повеселел Меррик. – Теперь останется только известить капитанов о том, что вы пропускаете нас через устье.
– Э, нет, господин Меррик, – покачал головой Шеин. – Мы выпустим лишь один корабль, на котором вы поплывете в Англию. Остальные у нас останутся. Привезете выкуп – заберете.
Сэр Джон задумался. То, что карьера вице-короля закончилась – это понятно. То, что берега Северной Двины, не говоря уже о Шексне и Волге, не станут английской колонией, – тоже понятно! Если бы он мог привести корабли, то сумел бы сохранить репутацию и какие-то средства компании… Но старые посудины, оставленные в России, никто не подумает выкупать – дешевле построить новые. О наемниках он даже не думал – директора компании палец о палец не ударят. Кому нужен отработанный товар? Везти их обратно, тратить средства на провиант, воду? Руководство компании быстро найдет крайнего, и именно ему суждено стать козлом отпущения… С другой стороны, не заплатив за ущерб, компания рискует испортить отношения с новым русским царем. Но тут можно поторговаться… Компания не любит разбрасываться средствами. Но кто помешает поднять цены на товары, чтобы компенсировать ущерб?
Компания… Торговля… Внезапно Меррик успокоился. Почему он должен ставить крест на карьере? Как бы то ни было, Московская английская компания остается, и ей надобно торговать с Московией. Стало быть, можно сохранить место управляющего и хорошие отношения с московитами. А еще – заручиться расположением человека, который мог бы замолвить за него словечко перед королем!
– Ваше Величество! – поклонился Меррик. – Позвольте мне взять с собой мистера Бимонта. Я готов оплатить его выкуп из своих средств… Что же касается выкупа солдат – думаю, некоторые наемники захотят перейти на русскую службу. Как вы считаете, господин Штербах?
– Мои люти путут служжыть фашему феличеству! – кивнул мрачный немец.
– А что, государь? – хмыкнул Шеин. – Даже если половина на службу пойдет – это сила!
– Нет! – твердо заявил Даниил Иванович. Посмотрев в удивленные глаза своих и чужих воинских начальников, пояснил: – Не буду я наемников брать… Помните, сколько из-за них бед случилось? Французы, что Шуйскому служили, под Клушином в нас же стрелять стали. А свеи, что Новгород с городами захватили? И вот еще… Ты, боярин, молодец, хорошо торговался. Только не будем мы мушкетеров здесь оставлять. А ты, Меррик… – посмотрел государь на экс-короля Московии так, что тот не рискнул потребовать обращения «сэр». – Возьмешь пять кораблей, погрузишь солдат, и – в путь-дорогу, без выкупов и залогов. Два корабля у нас останутся. И смотри – если какую пакость с ними учинят – дыру пробьют, взорвать захотят или еще что – худо будет!
Воеводы и наемники притихли, обдумывая сказанное. Первым не выдержал Шеин.
– Ты, князь Даниил, чего ерунду-то городишь! Я тут полдня препирался, условия выторговывал, а ты все коту под хвост!
– Боярин! – в голосе Мезецкого зазвенел металл. – Ты говори, да не заговаривайся!
Поняв, что сказал что-то не то, Михаил Борисович осекся. Царь Даниил, посмотрев на Костромитинова, спросил:
– Леонтий Силыч, Ванька Меррик да капитаны – твои пленники? Во сколько их головы ценишь?
– А сколько у них при себе есть – пущай отдают и уматывают!
Бимонт и Штербах, у которых отобрали только оружие, радостно переглянулись, выворачивая карманы. Сам Джон Меррик, не до конца понявший, что происходит, снял с пояса кошель, где оставалась еще приличная сумма, спросил:
– Ваше Величество изволит отпустить солдат без выкупа?
– Точно так, – кивнул государь. – Всех отпускаю. Два судна, половину пушек своих, порох и все мушкеты, что у матросов, – тоже нам оставите.
– Ваше Величество, а как же без мушкетов? – попытался торговаться Меррик.
– Ничего, пушек вам и половины хватит – отобьетесь. А на абордаж вас не посмеют брать – вон сколько народу на кораблях. А еще – оставь мне грамоты, что королем Яковом дадены!
Меррик, вытащил из поясной сумки футляр с самыми важными бумагами, покопался и протянул королевскую грамоту…
– Никита, – позвал царь стрелецкого начальника Еропкина. – Дашь господину приказчику лодку и гребцов. До послезавтра мы корабли тут будем ждать. Как подойдут – попутного вам ветра. День просрочишь – прикажу корабли сжечь!
Бывший вице-король, вновь ставший приказчиком, недоумевал.
– Ваше Величество, а что вы хотите взамен? – спросил он откровенно.
– Мы желаем лишь
