Шрифт:
Закладка:
О чем бы Шон ни подумал, он не произносит это вслух.
– Я уехал из дома около восьми часов. В клуб. Был там до двенадцати.
Возможно, Уайт сравнивал результаты своей проверки алиби каждого из ребят с их словами. И кажется, он чем-то обеспокоен. Неужели кто-то сказал не то, что ожидал услышать Шон?
Наш разговор длится еще минут десять. Мы приходим к выводу, что происходит что-то странное: кто-то провернул эти действия с игрой не просто так. В ближайшее время должно произойти что-то еще, это чувствует каждый из нас.
Когда ребята начинают расходиться, ко мне подходит Макс.
– Как ты? – спрашивает он.
– Бывало и лучше.
– Лиз, ты сегодня какая-то странная. Как будто избегаешь меня.
– С чего ты взял?
Макс сокращает между нами расстояние, нежно берет за руку, а я… я просто ничего не чувствую.
– У нас все хорошо?
– Да. Все прекрасно.
Я заставляю себя улыбнуться, приподнимаюсь на носочки и целую его в щеку.
Я вру. Снова. И чувствую свою вину. Но что я могу теперь сделать? Прошлого не вернуть.
– Мне остаться? – спрашивает он.
Я качаю головой.
– Извини, я неважно себя чувствую.
Вздохнув, Макс целует меня в макушку и уходит. Я жду, пока он уедет, а потом выбегаю на улицу, вспомнив о том, что нужно поговорить с Брендоном. Его автомобиль уже заведен.
– Эй! Ты со мной даже не попрощался.
Он улыбается.
– Я знал, что ты придешь сюда.
– Конечно, – закатив глаза, фыркаю я. – Хочешь сказать, догонишь меня и все объяснишь?
– Именно так.
Я тихо вздыхаю.
– Понимаешь… Шон не говорил мне о том, что заходил домой за час до убийства и видел Кира. Я подумала, что на это есть причина, поэтому и не стала рассказывать тебе. И они действительно были. Понимаешь… в тот злосчастный вечер он поссорился с Евой. И так и не смог извиниться.
Кажется, в глазах друга мелькает сочувствие.
– Я понял, – с грустью произносит он.
В этот момент мимо нас проезжает черная машина Уайта. Он не сказал мне ни слова после того разговора на кладбище. Посмотрел лишь один раз, когда я говорила о вечере двадцать первого. Посмотрел прямо в душу, будто зная о том, что я соврала…
– Элиз? С тобой все в порядке? – встревоженно спрашивает Брендон.
– Просто устала, – отвечаю я.
Я прощаюсь с остальными ребятами, возвращаюсь домой, закрываю за ними дверь и прижимаюсь к ней спиной.
«Я хотел увидеть, какие эмоции будут на твоем лице. Злость, обида… ревность.
– Ничего подобного!
– Докажи, что ты не врешь».
Было ли это игрой? Или еще одной попыткой сломать меня? Я вспоминаю его равнодушный взгляд. От обиды на глаза наворачиваются слезы.
У тебя получилось. Ты добился чего хотел. Ты разглядел чувства, в которых я не могла признаться даже самой себе, и обернул их против меня же.
Внутренний голос убеждает меня отключить эмоции и собраться с силами.
Я прохожу в гостиную, медленно считая до десяти. Говорят, это помогает. Протираю глаза тыльной стороной ладони.
Но что это лежит, там, на подоконнике? Неужели кто-то из ребят забыл свою вещь?
Я подхожу ближе. Какая-то бумажка, сложенная вдвое. Странно. Когда я забирала игру, ее здесь точно не было.
Я разворачиваю ее и вижу строки, написанные ровными печатными буквами.
«Если не остановишь расследование или покажешь кому-нибудь эту записку, очень скоро окажешься на следующих похоронах. Возможно, своих собственных».
Глава 12
– Ты когда-нибудь хотела стать частным детективом? Или сотрудником полиции? – задумчиво спросила Ева, рассматривая «След и кровь».
Мы тогда сидели возле бортиков, болтая ногами в воде, а остальные ребята купались в бассейне.
– Да, – ответила я. – Это кажется интересным.
– Но ведь им приходится ставить под угрозу свою жизнь! А как приходится их близким, ты подумала?
Я пожала плечами. Если честно, об этом у меня не было и мысли.
– Но кто-то ведь должен защищать людей, правда?
Подруга уверенно кивнула, ее пушистые золотые локоны рассыпались по плечам.
– А еще этим людям всегда приходится принимать сложные решения, от которых зависит очень многое. Я даже не представляю, как они это делают. Такая сила характера!
– Да, это точно. Например, отец Макса… тот еще экспонат, – по-доброму усмехнулась я, вспомнив взгляд, манеру разговора начальника отдела полиции и множество историй, которые я слышала от его сына.
– Я много раз думала о том, что Шон тоже из этого типа людей. В любых ситуациях знает, что делать, а если вдруг что-то выходит из-под контроля, никогда не подает виду.
Я невольно сдвинула брови к переносице, услышав это имя, а затем бросила на Уайта быстрый взгляд. Какого бы мнения я о брате Евы ни была, отрицать очевидное не стала.
– В тебе я тоже всегда восхищалась этими качествами, – радостно сообщила девушка, накручивая волосы на палец. – Вы с моим братом очень похожи в этом плане… наверное, поэтому и не ладите.
Увы, Ева, ты ошибалась…
Сейчас я чувствую себя слабым и совершенно беспомощным существом. Я не могу поверить в то, что действительно читаю ЭТО.
Первая мысль, которая приходит мне в голову, – позвонить. Кому? Шону, друзьям, полиции?
Дрожащими руками достаю из кармана телефон.
Нет, стоп. Полиции нельзя – если я сделаю это, анонимная сволочь точно узнает. Кому-то из ребят?
Внезапно ко мне приходит осознание очень важной детали…
Записки здесь не было, когда я забирала игру. Окно было закрыто. Значит, ее подложил кто-то из них, самых близких мне людей, в которых я была абсолютно уверена.
Быть не может… Получается, что убийца – кто-то из…
В глазах темнеет. Я опираюсь рукой о стену.
– Доченька, что с тобой?! Тебе плохо? – раздается голос, будто откуда-то издалека.
Чувствую, как кто-то держит меня за плечи.
– Дыши глубже, – командует голос.
Я слушаюсь.
Вдох… выдох…
Перед глазами возникает лицо мамы. Голос становится громче и отчетливее.
– Мы медленно идем к кровати.
Ее руки обхватывают меня за талию и держат так, будто я вот-вот упаду. Но мне лучше. Я снова чувствую свое тело, слышу свои мысли, вижу ясно и в состоянии говорить.
– Мам, все нормально. Не делай такое лицо, пожалуйста.
И в подтверждение сказанного я делаю шаг назад и смотрю в ее глаза.
– Родная, присядь на диван, – негромко говорит она, словно боясь, что я не выполню просьбу.
Но я покорно исполняю
