– А он вас видел? – забеспокоился Гуров.

– Однозначно нет! – покачал головой сторож. – Я в храме стоял. Свет не горел, и я на него в окошко смотрел. Так что с улицы меня увидеть нельзя было.

– А у вас в тот день видеокамеры работали? – задал очередной вопрос Гуров.

– В тот день работали, – кивнул Верховодцев. – Татьяна-ларечница сказала, что компьютер вчера в ремонт перед моим приходом забрали.

– А если этого мужчину на записи увидите, узнаете? – Гуров с надеждой посмотрел на пенсионера.

– Конечно, – снова кивнул тот. – Тем более в то утро таких истовых христиан возле храма и не было.

– Тогда поехали! – распорядился сыщик.

– Так я и знал, что поспать сегодня не получится, – обреченно вздохнул Верховодцев. – Дайте мне пять минут, чтобы я в приличную одежду переоделся, и я в вашем распоряжении!

Фирма, куда отправили на ремонт компьютер из Ризоположенской церкви, находилась еще дальше от дома Верховодцева, чем сам храм. Правда, ненамного. Она располагалась на Шаболовке, почти на выезде на Садовое кольцо, неподалеку от проезда Апакова. Фирма занимала небольшое помещение рядом с отделением Социального фонда, и Гурова со сторожем там поначалу встретили очень дружелюбно, но, когда сыщик обмолвился о церковном компьютере, сотрудники сервисного центра сразу сникли.

– Видите ли, там серьезная проблема, – пояснил Гурову один из компьютерщиков. – Техника достаточно старая, и комплектующие части для нее сейчас найти сложно. Мы заказали все, что требуется для ремонта, но, боюсь, сегодня завершить работу точно не успеем. Возможно, завтра к вечеру. А крайний срок – послезавтра к обеду.

– Мне сам компьютер как таковой не нужен. Ни в поломанном, ни в рабочем состоянии, – убирая удостоверение в карман, заявил сыщик. – Я хочу посмотреть записи с камер видеонаблюдения. Вы же можете вынуть из компа жесткий диск и подключить его к другому системному блоку?

– Конечно, – воспрял духом сотрудник компьютерной фирмы. – Пройдем в кабинет директора. Там и сможете спокойно посмотреть все, что вам нужно!

Помещение, в котором располагался директорский кабинет, оказалось небольшим, но вполне комфортным и уютным. Сотрудник фирмы предложил гостям располагаться, а сам скрылся за дверью, чтобы вернуться примерно через пять минут. Затем он оперативно подключил жесткий диск к ноутбуку на столе и, предложив Гурову и Верховодцеву расположиться поближе, снова исчез, оставив их отсматривать видеозаписи.

Сыщик поинтересовался у пенсионера, в каком часу он видел того мужчину, который истово молился, но сторож времени не помнил. Обоим пришлось просматривать все видео с камеры видеонаблюдения, расположенной на фасаде, начиная с пяти утра и заканчивая восьмью часами. Впрочем, особо много времени у них на это не ушло. Ровно в пять двадцать пять Верховодцев попросил нажать на паузу.

– Вот он! – проговорил сторож. – Точно он! Я заметил, что этот мужик начал смотреть на храм еще до того, как поравнялся со входом. Вот и тут видно, что он идет вперед, а сам вправо, на церковь, смотрит.

Гуров вновь запустил просмотр видеозаписи и дошел до того момента, когда неизвестный мужчина остановился напротив ворот и повернулся лицом к храму. Видеоизображение оказалось далеко не лучшего качества, как и предполагал ранее сыщик, и рассмотреть лицо этого человека не представлялось возможным. А вот по комплекции он действительно походил на того типа, который был заснят камерами в момент убийства Салманова. Сыщик пытался увеличить изображение, чтобы рассмотреть лицо мужчины, но ничего, кроме размытого блина с темными пятнами вместо глаз и рта, получить не удавалось. Гуров крутил видеозапись вперед и назад, пытаясь найти такую точку, на которой хоть немного были бы различимы черты лица. А когда дошел до того момента, когда человек, закончив молиться, встал с колен и спешно пошел по своим делам, вдруг замер – прыгающая походка мужчины, словно он был на пружинах, показалась ему очень знакомой. Не поверив своим глазам, Гуров еще несколько раз прокрутил этот отрезок видеозаписи, а потом воскликнул:

– Твою ж мать! Так разгадка у меня все время под носом была, а я два и два сложить не мог! Ведь тут же все очевидно, и к гадалке не ходи, – а потом достал из кармана телефон и вызвал Крячко. – Стас. Я знаю, кто убийца. Бросай все и дуй на Шаболовку к дому 37 с 4. Я тебя там буду ждать.

– ОМОН вызывать не будем? – уточнил Станислав.

– Нет, – ответил сыщик. – Сами возьмем.

После просмотра видеозаписи у Гурова словно глаза открылись. И совпадение фактов, которое он упорно искал все эти дни, сложилось из пазлов в целостную картину. Как и описывали психиатр с религиоведом, убийца был очень набожен, много молился и преклонялся перед православными святынями. А к тому же незадолго до начала серии убийств потерял близкого человека – жену. Как и предполагал Станислав, серийный маньяк был полицейским. Правда, в прошлом. И, как правильно вычислил сам Гуров, информация о жертвах серийника была связана с несколькими отделами полиции. А именно, с Дорогомиловским и Таганским, где Карающий ангел раньше работал и где у него осталось немало друзей, как и в Главке, и к которым убийца частенько заглядывал. И выдал он себя раньше – когда, как бы в виде помощи, сообщил сыщику о Снегиреве. А на деле попытался направить следствие по ложному пути. И Гуров не видел всех этих очевидных совпадений с одним человеком только потому, что его разум отказывался верить в то, что такой правильный, честный, отзывчивый и добропорядочный мужчина, прекрасный полицейский в прошлом – Яковлев – может оказаться серийным убийцей!

– Твою ж мать! – еще раз выругался Гуров, когда, прокрутив все эти выводы в очередной раз в своей голове, остановил машину на Шаболовке, во дворе дома 37 с 4, который располагался прямо напротив нужной ему многоэтажки на Хавской улице, дом три, где и проживал бывший полицейский, превратившийся в Карающего ангела.

Сыщик не мог сидеть в машине в ожидании приезда Крячко и выбрался наружу, подставив лицо свежему февральскому ветру, пахнувшему одновременно и зимой, и весной. Так и на душе у Гурова было двояко. Он и ругал себя, что из-за своей неугасающей веры в хороших людей, несмотря на ежедневные столкновения с плохими, не желал видеть очевидных фактов, и успокаивал одновременно, поскольку успел все же сложить из пазлов картинку и ничего непоправимого из-за его просчетов не случилось. А когда Станислав приехал, Гуров сразу же выложил ему все выводы, к которым недавно пришел.

– Допустим. Теория твоя выглядит очень стройной, и я уверен, что она верна. Однако мы имеем дело с бывшим полицейским, который к тому же прекрасно знает, что такое улики, – заявил Крячко после того, как друг закончил говорить. – Что мы предъявим этому Яковлеву? У нас же ни одной улики против него нет! Он же просто пошлет нас подальше, и весь разговор.

– Сразу – не пошлет, – отрезал Гуров. – А потом мы его заставим признаться.

– Ногти щипцами выдирать будем? – язвительно поинтересовался Станислав.

– Это не мой курятник щипцами работать. На месте разберемся! – резко ответил сыщик. – Пошли уже. Нечего тут торчать.

Гуров предполагал, что Яковлев должен быть сейчас дома. Во-первых, он пенсионер, причем неработающий. И шататься по Москве ему незачем. А во-вторых, он еще из прошлых лет помнил педантичность Ивана Степановича. Тот при любых обстоятельствах обедал всегда в одно и то же время, осаживая излишне любопытных поговоркой: «Война – войной, а обед – по расписанию!» Сейчас как раз был обед. И Гуров очень надеялся, что привычки Яковлева с годами не изменились. Если не считать вновь приобретенной – привычки убивать людей!

Сыщик оказался прав, и Яковлев был дома. Незваные гости нагрянули к нему как раз к тому моменту, когда пенсионер доедал второе блюдо – отварную картошку с сырым луком, макая их по очереди в блюдце с подсолнечным маслом. Когда Яковлев открыл дверь сыщикам, на его губах еще играла приветливая улыбка. Однако, посмотрев Гурову в глаза, бывший полицейский тут же сник.

– Значит, вы не в гости ко мне пришли, – проговорил он и, повернувшись спиной к сыщикам, пошел в гостиную, поманив их за собой. – Проходите, чего уж там.

– А я сразу подумал, когда узнал, что за расследование убийства Киреева вы взялись, что мне недолго