Имя: Руна рассеивания

Описание: Никакая магия не справится с честной сталью. Будь спокоен, воин, ты под защитой. Снижает эффективность магического воздействия на 30%.

Имя: Руна барьера

Описание: Ни боги, ни их жрецы не могут навредить этому предмету. Ну, почти. Снижает эффективность божественного воздействия на 30%.

Крайне любопытно. Конечно, касательно неуязвимости Система несколько преувеличивает, но, помимо нескольких подпалин, щит действительно остаётся невидимым.

Выходит, чтобы добраться до самого легионера тому же духу или магу придётся приложить некоторые усилия. Самыми слабыми заклинаниями враг сможет просто пренебречь.

Интересно, очень даже интересно… Выходит, из-за этих двух рун Алана, Оникс и Мышь не смогли сжечь всё и вся? Ведь, как ни посмотри, а стена огня и цепные молнии сложно игнорировать даже самому прокаченному игроку.

А на равнине легионеры вполне себе принимали на себя заклинания и даже не чесались. Потому что их защищали руны, или же… они просто уже далеко не в первый раз противостояли магам?

Тот же Лион рассказывал, что Легион был выкован в ходе десятка походов. В скольких из них они встречались со всякими разными противниками, магами или духами, чтобы теперь практически на каждый артефакт устанавливать руны барьера и рассеивания?

— Что ещё мы узнали, так это то, что руны — это не магия, — заключает Алиса, теперь указывая на руну всплеска.

— То есть как не магия? — удивляюсь я. — А что в таком случае это за хрень?

Супруга стучит по руне.

— Как можно заметить, руна погасла. Её заряд был потрачен на недавний всплеск. Теперь она неактивна. Я попробовала её накачать своей магией, наполнить маной. Перезарядить, иными словами. Но, как видишь, безуспешно.

— Не справилась и целая богиня, — хмыкает Гайка.

— Ничего не знаю! — фыркает Мирантис. — Это руны у вас неправильные! Были бы нормальные, то я легко бы их зарядила!

— Ага, как же! — снова начинается перепалка.

— Так или иначе, руны явно относятся к иному типу энергии, — размышляет вслух Алиса, — которая никак не пересекается ни с простой магией, ни с божественной.

— Нечто совершенно новое? — хмурю я брови. Выходит, имеется третий путь развития помимо прокачки маны или божественности? Но на чем он основывается? Или же всё дело в рунах…

Рунология. Чем она отличается от нашей артефакторики?

Я надеялся на то, что после битвы у линии Шурика Союзу Городов удастся полноценно перенять руны Парижа. Мы могли бы снабдить ими наших щитоносцев, усилить флейты, повысить разрушительную мощь картечниц. И даже увеличить мощность подрыва пороха!

Ведь это же очевидно! Наложить руны на ядра или пороховые мины и наблюдать за тем, как взрывная волна увеличивается в несколько раз!

Но, похоже, я был слишком оптимистичен в своих прогнозах. Руны так просто нам не дадутся. Не имея представления ни о том, как они делаются, ни о том, что за энергия их вообще питает, этот дар останется для нас недоступным.

Пока мы не выкрадем кого-то из рунологов прямиком из Парижа или не расшифруем принцип их работы, можно и не мечтать о том, чтобы перенять чужие наработки.

— Что любопытно, активные руны всё ещё можно использовать, как и задумано, — берёт слово Гайка. — Те же мантелеты, доставшиеся нам, всё также представляют из себя непробиваемую стенку. Но вот щиты и доспехи, которые потратили свои «заряды», становятся простыми доспехами. Да, хорошими, крепкими доспехами, но не более того.

— Значит, создать свой аналог осадных щитов у нас не выйдет? — спрашиваю я.

Девушки качают головами.

— Мы можем скопировать их конструкцию, даже нацарапать руны точь-в-точь и попробовать напитать их маной, но… щиты так и останутся железяками с рисунками. Нет, руны работают от чего-то ещё. А вот от чего? Остаётся только гадать, — пожимает плечами Алиса.

Что ж, отчасти это было ожидаемо.

* * *

— Вот так обстоят дела, — тем же вечером я пересказываю слова двух гениев своему военному совету.

Майор, Лось, Малой, Третий и Базальт сводят брови над переносицей. Выглядит этот жест забавно, но так оно и есть. На лице каждого можно различить глубокую задумчивость.

— Выходит, плюшки Парижа всё ещё остаются при нём, — глубоко вздохнув, первым нарушает тишину Малой.

— Выходит, что так, — киваю я. — А потому мы должны брать в расчёт то, что Легион усилится вновь в нашу следующую стычку.

— Вы так думаете? — уточняет нервный Лось. — У них и так много наработок, может быть, они попробуют взять массой?

Ему, как главнокомандующему силами Техаса, ой как не нравится подобная перспектива. Город и так едва отбился от угрозы Парижа. А тут ему заявляют о том, что это были только цветочки. Ягодки созреют через месяц-другой.

— Уверен, — заявляю я. — Эту тенденцию невозможно не заметить. Каждый раз, когда Легион получает ощутимый удар, он адаптируется. Так случилось после появления картечниц. Консул продемонстрировал мантелеты, которые оказались непробиваемыми для нашей артиллерии. В том числе и для флейт. Лишь благодаря уловке с заложенными минами мы сумели нивелировать стратегию врага. Но что они выставят в следующий раз?

— Не исключено, что они на этот раз подготовят миноискатели или нечто подобное, — высказывается Базальт, — Либо вообще отключат действие наших взрывных устройств. Мы почти ничего не знаем о рунах, как и о том, насколько широко их можно использовать.

— Гадать можно до бесконечности, — мрачно заключает Майор. — Ясно одно. Те же трюки с Легионом не сработают. Нужны новые тактики, новое оружие, новые сюрпризы и козыри. Лорд Парижа не идиот. Он соберет доклады со всех офицеров. Он узнает и про дирижабли, и про флейты, и про мины. И даже про наших магов. Уверен, они анализировали их воздействие в бою.

— По крайней мере, хорошо, что у нас есть время, — выдаёт Малой. — Чтобы продумать аргументы на каждый наш удар, парижским рунологам придётся пораскинуть мозгами не одну неделю. Можно придумать, как обойти мины, можно найти оружие против дирижаблей, но, чтобы всё это передать Легиону, обучить стрелков, спец отряды…

— Время, на всё это необходимо время. И немало, стоит отметить, — расплываюсь я в ухмылке. — К тому же Парижу потребуется немало ресурсов, чтобы восстановить боеспособность своего Легиона. Как-никак, а они потеряли за один день чуть ли не полторы