— А разве в этот свой приезд он с вами не встречался?

— Он был в России? Нет. Как вы правильно заметили в телефонном разговоре, мы были друзьями детства, но с тех пор много воды утекло. Дружба наша стала разваливаться, когда я в институт пошел, а он в бандиты.

— И что же, совсем с тех пор не общались?

— Общались, конечно, но прежней дружбы уже не было, слишком уж разные у нас были интересы. Потом его посадили, потом он из страны сбежал.

— Сбежал?

— Ну да. То ли от следствия, то ли от дружков своих, во всяком случае, так у нас во дворе говорили, — пожал крупными покатыми плечами Борисов, он вообще был крупным, тяжеловесным, с седыми густыми усами, делавшими его похожим на моржа. Очень добродушного моржа. — Потом он, конечно, вернулся. Звонил, мы с ним даже встречались, но это было уже не то. У него своя жизнь, у меня своя. Хотя он меня даже в гости к себе на Кипр приглашал с семьей, и мы даже один раз ездили.

— Ясно. Ну а скажите, может, вы в курсе по старой дружбе, у Фролкина с мужем его сестры какие были отношения, может, у них бизнес был общий?

— Понятия не имею, знаю только, что Сашка через Кулебина деньги сыну переводил с Кипра или еще как-то передавал.

— Сыну? У него что, сын в России есть?

— Ну да, взрослый уже.

— Поподробнее, пожалуйста.

— Сын Артем. Сашка с Ленкой еще в школе встречались и после школы продолжили. Когда его посадили, она беременная была, хоть женаты они и не были. Но она считалась его официальной подружкой. Потом Сашка сбежал, а она сына родила. Мать Сашкина ему написала, тот стал деньгами помогать, хотел их с сыном к себе забрать, только у него сразу не получилось. Да и Ленка, мне кажется, не очень хотела к нему ехать, после того что о нем стало известно.

— А что о нем стало известно?

— Ну, — замялся Борисов, — что он несколько человек убил. Мать его целый год стеснялась во двор выходить.

— Ясно, и что дальше эта Ленка?

— Я, пока с родителями жил, часто ее видел, она рассказывала, что Сашка ей деньги на ребенка присылает, через Кулебина передает. Потом, я знаю, когда он сам приезжал, он с сыном виделся. Лена к тому времени уже замуж вышла, а Сашка, насколько я знаю, так и не женился. Артему сейчас уже лет двадцать, университет окончил. Мама говорила, что она Лену видела месяц назад или около того, та хвасталась. И говорила, что учебу сыну именно Кулебин оплачивал.

— А ваша мама их тоже хорошо знает?

— Ну конечно, мы все в одной компании с детства, и родители наши знакомы были. И до сих пор в старом доме живут.

— Понятно. Ну а больше вы о делах Фролкина, его знакомых, партнерах по бизнесу ничего не знаете?

— Нет.

— А знаком вам Александр Столяров? Кажется, он тоже был вашим соседом по двору?

— Столяров? Александр? — нахмурился задумчиво Борисов. — А, высокий такой, белобрысый, он помладше нас с Сашкой был. Помню. Только мы с ним почти не общались.

— А может, они с Фролкиным общались?

— Нет, насколько я знаю, — покачал головой Борисов. — Но вообще, когда Сашка в бандиты подался, он почти всех спортивных ребят с нашего двора пытался под себя собрать, может, хотел свою банду организовать? Не знаю. Но думаю, мог и к Столярову подкатывать, тот был парень спортивный, но вроде у них не срослось, я потом Столярова во дворе видел, парень как парень. А вообще не знаю.

Ну и что полученная информация дала ему с точки зрения раскрытия дела? Да ничего. У Фролкина есть сын, с которым он почти не общается. Кулебин платил за его учебу, потому что Фролкин переводил через него деньги. Хотя… лет десять назад это было, пожалуй, понятно, но сейчас он мог сам напрямую переводить эти деньги или сыну, или его матери без всяких проблем. К чему такие сложности, зачем задействовать Кулебина? Если только у них не было в России общего бизнеса и не проще было платить с его российских доходов, нежели переводить из-за границы. В этом логика была. Может, встретиться все же с этой Леной? Андрей взглянул на часы, вздохнул и вырулил на трассу.

А еще, пожалуй, стоит поинтересоваться у Марины Щелоковой, не была ли она случайно знакома с Оксаной Соловьевой, чем судьба не шутит? Может, Соловьева обращалась к ней по поводу своей беременности? Или… или… в общем, стоит спросить.

— Да что же ты делаешь! Козел! — разразился злой руганью Андрей, когда его внаглую подрезал новенький «Мерседес», выскочив из подмышки и едва не спровоцировав аварию. — Поймать бы тебя, гада, и морду набить! — сигналя вслед наглецу, грозился Андрей. — Расплодилось вас, дармоедов, на дорогих тачках, совсем оборзели! Ездят как хотят.

Глава 14

5 апреля 2023 г. Санкт-Петербург

— Оксану Соловьеву? Ну конечно знаю, а при чем тут она? — с удивлением поинтересовалась Марина Щелокова. Она была немного бледновата и не так оживленна, как обычно.

— А как вы с ней познакомились?

— Мы делали ремонт в прошлом году, нужен был дизайнер, подруга посоветовала Соловьеву. Так и познакомились.

— Это она разрабатывала дизайн вашей квартиры, вот этой? — с удивлением оглядываясь по сторонам, уточнил Андрей.

— Ну да, а что вас смущает? По-моему, неплохо получилось. — Щелокова тоже огляделась.

— Неплохо. Даже очень хорошо, — искренне согласился Андрей. — А вы знали, что Соловьева была любовницей вашего мужа? Насколько я понимаю, последней.

— Нет. Он такую информацию обычно не обнародовал. Но… охотно верю, она была вполне в его вкусе.

— Редкая женщина стала бы говорить об этом с таким спокойствием, — заметил Андрей.

— Я уже рассказывала вам о наших отношениях с мужем, не вижу смысла повторяться, — холодно ответила Щелокова.

— Вы правы. А о беременности Соловьевой вы тоже не знали?

— Нет.

— Возможно, после смерти Павла Евгеньевича она пыталась связаться с вами?

— Нет. Ничего подобного не было. Значит, она была беременна от Павла? — приподняв задумчиво брови, уточнила Щелокова.

— Она и сейчас беременна.

— Ну что ж, желаю ей счастья. Она женщина умная, самостоятельная, справится.

Прозвучали эти слова довольно жестко.

— Скажите, как, по-вашему, мог отреагировать на такое известие ваш муж?

— Вы имеете в виду беременность любовницы? — Щелокова возвела глаза к потолку и после недолгой паузы ответила: — Думаю, предложил бы аборт. Разводиться, во всяком случае, из-за Оксаны он бы не стал.