Арджент слабо улыбнулся:

– Тогда это – сказки сказок.

– Расскажешь? – взмолилась Цумико.

– Пожалуйста, – подхватил Стюарт. – Если это не секрет. Хотя можешь не волноваться, я никому ничего не выдам.

Лис заставил слушателей ждать, пока в чайнике не заварится свежий чай, а затем снова присоединился к ним за столом.

– Кланы амарантов связаны с обитателями этого мира – животными, рептилиями, птицами и всевозможными ползучими тварями. Мы их родня, их опекуны. Но в самых старых наших историях мы делим этот мир с родичами деревьев, гор, неба и моря.

Цумико просияла, вспомнив все, что слышала в детстве.

– Деревья хлопают ветвями, камни кричат, а звезды поют.

Арджент кивнул:

– Это задержавшиеся в нашей вселенной Отпечатки божественного. Духи.

– Значит, есть амаранты, которые превращаются в деревья? – спросил Стюарт.

– А не наоборот? – возразила Цумико. – Деревья, которые могут принимать человеческий облик?

– Второе, – подтвердил Арджент. – Ну или так гласят истории.

– То есть это неправда? – Ей очень хотелось бы встретиться с человеком-деревом.

– Истина прячется в сказках, подобных этим. – Арджент налил еще чая в кружки. – Пусть такие деревья скрыты от нас, но я подозреваю, что их все же встречали время от времени. Поэтому мы до сих пор знаем их песни.

– Значит, они существуют, но скрыты? – уточнил Стюарт. – Так же, как скрывались вы до прошлого года.

Арджент откинулся на спинку стула, его глаза смотрели куда-то далеко.

– Затерянные в горах долины, обнесенные стеной сады, далекие острова – наши деревья прячутся от топоров людей в тайных рощах. Согласно одним историям, они осыпают прохожих листьями, стручками или незрелыми фруктами, сбивают с ног своими корнями и вообще причиняют всяческие неудобства. В других они – искусители, подстерегающие ничего не подозревающих прохожих. – Указывая на потолок, лис сказал: – Эта песня – урок всякому, кто наткнется на такую рощу.

Цумико подалась вперед:

– О чем она?

– Не спите под деревьями, которые поют сладкие колыбельные; с которых капает мед и сыплются лепестки на ложе из мха. Остерегайтесь деревьев, которые прижимают мякоть своих плодов к вашим губам и отравляют их сладостью своих поцелуев. Но, если уж вы поддались, примите их ребенка, как благословение.

Цумико моргнула несколько раз:

– Ребенка?

– Не уверен, что понял, – поддержал Стюарт.

С хитрой улыбкой Арджент продолжил переводить, позволив песне говорить самой за себя.

– Возьмите золотое семя из руки младенца и посадите его у порога. Научите ребенка присматривать за ним и поливать, ухаживать за своим близнецом, и они узнают возраст дерева и станут благословением для своего дома.

– Как такое возможно? – спросила Цумико.

– Такого не может быть, – не слишком уверенно возразил Стюарт.

– В песнях и рассказах есть доля правды, – сказал Арджент. – Возьмем, к примеру, нектар хаддлбад.

Цумико заметила недоумение Стюарта и шепотом пояснила:

– Лекарство амарантов.

– Моя мать хранила горшок с ним на самой верхней полке. Благоговела перед этим снадобьем, и я не раз замечал, как она открывает банку, просто чтобы насладиться ароматом. – Брови Арджента изогнулись. – Мать говорила, что он навевает хорошие воспоминания.

Повисло напряженное ожидание.

– Почему? – наконец не выдержала Цумико.

Арджент ухмыльнулся:

– Большинство людей полагает, что хаддлбад – название дома амарантов, и так оно и есть. Это один из самых маленьких кланов оленей. Травники.

– Они производят это лекарство? – предположил Стюарт.

– Это их основной предмет торговли, – подтвердил Арджент. – Немногие слышали, что хаддлбад – еще и название одной из местных эфемер. Они напоминают бабочек и собирают пыльцу, из которой травники создают свой нектар.

Лицо Стюарта просветлело.

– И они есть в твоей коллекции?

На этот раз удивилась Цумико.

Доктор смущенно улыбнулся:

– Когда я был маленьким, то хотел знать больше, но Арджент игнорировал мои вопросы. Тогда тетя Эими установила правило. Один ответ в день. Однажды я спросил о коллекциях.

Арджент отвел взгляд, и у Цумико в груди заболело. Несмотря на любовь лиса к Стюарту, налет принуждения омрачил их общие воспоминания.

– Слава богу, Арджент больше не обязан ежедневно разглашать свои секреты, – тихо произнесла она.

Лис цокнул языком, но в его глазах вспыхнула благодарность.

– Пусть бабочки прекрасны, но мне легче управляться с мотыльками. Я не храню то, чего жаждут хаддлбады, то, ради чего они готовы пролететь много миль.

– Что же они едят? – спросила Цумико.

Арджент покрутил запястьем, растопырив пальцы:

– Что еще, как не пыльцу амарантийских деревьев.

В этот момент Цумико поняла, что пение прекратилось. К кухне приближались шаркающие шаги, сопровождаемые ободряющим бормотанием. Вошли две женщины, и Стюарт с Арджентом поднялись на ноги.

Та, кто, должно быть, звалась Бринн Фаллоуфилд, была довольно высокой, с загорелым, как подрумяненный тост, лицом и длинной гривой сливочного оттенка волос. Она возвышалась над всеми, кто находился в комнате, и не только благодаря росту. Цумико улыбнулась внезапно пришедшему воспоминанию. Сестра Мэри Селеста казалась ей такой же значительной, когда вела малышей из детской в библиотеку или на игровую площадку. Повитуха Фаллоуфилд точно так же встала между Киоко и остальным миром. Цумико не увидела ничего, кроме блеснувшего темного глаза своей родственницы и промелькнувшего красного подола.

– Вот и вы! – Стюарт поспешил вперед. – Гостиная готова, дорогая. Нам там будет удобнее.

– Я принесу поднос с чаем, – объявила Бринн. Когда пара удалилась, госпожа из лошадиных кланов окинула Арджента оценивающим взглядом: – Перчатки, дорогой.

К удивлению Цумико, лис молча нырнул через арку в комнату, где, судя по всему, хранили постельное белье и чайные сервизы. Окаймленные светлыми ресницами глаза повитухи устремились на девушку, и та задалась вопросом, нет ли у этой амарантийки пожеланий и для нее.

– Браслет, дорогая. – Бринн Фаллоуфилд откинула волосы назад, заправив пряди за заостренное ухо. – Сними его.

Глава 50

Неестественное

Не такого приветствия Цумико ожидала. Она невольно прикрыла оберег:

– Это было бы…

– Неразумно. – Арджент вернулся, на ходу вдевая последнюю крошечную пуговицу в петлицу на запястье. Сжав и разжав пальцы, он протянул Бринн затянутые в белоснежную хлопчатобумажную ткань кисти. – Я спрятал когти.

– Я оценила твою предусмотрительность. – Она коснулась его ладоней, вероятно соблюдая какой-то амарантийский этикет. Цумико с интересом заметила, что на пальцах дамы нет когтей. Клыков тоже не будет?

– Миссис Хадзимэ-Смайт терпит твое присутствие лишь потому, что эта семья ручается за твою покорность, – продолжила Бринн.

Арджент фыркнул.

Повитуха ответила тем же.

– Ты знаешь, что он лис? – спросила она у Цумико.

– Да.

Только тут девушка поняла, что Бринн говорит по-японски. Впрочем, это было логично. Киоко ведь тоже говорила по-японски.

Цумико встала со стула и подошла к Ардженту:

– Униформа многих сбивает с толку, но у нас лишних иллюзий нет. Он настоящий лис.

– Она – маяк, – обратилась Бринн к Ардженту.

– Я в курсе.

– Она мне нужна.

– Она моя.

Цумико прервала нарастающее напряжение, положив ладонь на руку Арджента:

– Зачем вам маяк?

Бринн взяла поднос:

– Идите посмотрите сами.

В гостиной Стюарт стоял перед потрескивающим огнем, обнимая женщину в платье винного цвета, ее распущенные черные волосы ниспадали ниже талии. Он ободряюще что-то пробормотал и развернул даму, чтобы представить ее по всем правилам.

Киоко Хадзимэ-Смайт ненадолго подняла глаза и тут же опустила голову. Слои тонкой ткани почти не скрывали выступающий живот. Но лицо молодой женщины было осунувшимся, с