С той ночи меня начали одолевать кошмары. Такие жуткие, что я заснуть боялась. Начались психологи, доктора, лечение… Потом маме кто-то посоветовал свозить меня к бабке. И адресочек подсказали.

Бабка оказалась не бабкой, а просто угрюмой тёткой. Представилась Ладой, выспросила у меня, с чего всё началось, обругала, а потом заявила, что не будет мной заниматься — некогда ей на глупых девчонок своё время тратить. Маме инструкции выдала, и на этом её помощь закончилась. Мне полегчало после маминых «сеансов», я с Наташкой впечатлениями поделилась, и подруга уговорила меня познакомить её с этой тёткой.

Лада нас на порог не пустила даже, прогнала сразу. А мы огородами к ней во двор пробрались, чтобы подсмотреть через окно, как она колдует. Интересно ведь — ведьма настоящая. Она нас заметила, за калитку выставила и пригрозила, что если ещё раз явимся, то без венца безбрачия не уйдём. Когда такие угрозы подростков останавливали? Мы с Наташкой неделю с переменным успехом во двор этой Лады шастали, пока однажды тётка не выскочила на улицу в ярости и не обозвала меня разрушительницей.

Утром следующего дня мама разбудила меня и напомнила, что мы едем на природу. Мне было восемь, и я, конечно же, совершенно не помнила, что уже прожила и этот день, и целых шесть лет после него. Поездка планировалась заранее и должна была пройти весело, потому что ехали мы не одни, а с Наташкой и её родителями. Папа по такому случаю даже палатку купил, чтобы не ночевать в чужой — на два дня ведь собирались, с ночёвкой.

Лес, речка, палатки, костёр, шашлыки… Мы с Наташкой налопались черники и затеяли весёлую игру в лесных фей. Вроде бы и недалеко от лагеря ушли, но в какой-то момент заблудились. Страшно стало, жутко, мерещилось всякое. Потом из ниоткуда прямо перед нами выросла незнакомая тётка и велела убираться вон. Мы честно пытались, но бежали не в ту сторону и заблудились ещё больше.

Там малинники были колючие и брёвна гнилые. Я в какую-то яму провалилась, Наташка с рёвом принялась меня вытаскивать и кричать: «Помогите!» На её вопли пришли две милые старушки, которые помогли меня спасти и успокоили нас. Одна меня за руку взяла, вторая — Наташку, и обе что-то невнятное сказали, после чего нам снова стало жутко, и мы принялись улепётывать, не разбирая дороги. Выскочили на берег прямиком к лагерю, а там только Наташкина мама — остальные нас искать ушли, а её оставили на случай, если мы вернёмся. И тётка там была — та самая, которая нас напугала. Она когда нас увидела, позеленела вся. Охнула и исчезла, словно сквозь землю провалилась. А нам так нехорошо было… От черники, наверное. Мы ж её немытыми руками ели.

Пикник экстренно завершился, все вернулись по домам, мама вызвала «скорую», доктора сделали какой-то укол и велели давать мне пить много какой-то пакости, чтобы желудок промывался. И ещё сказали снова звонить, если температура подниматься начнёт. Я заснула, а когда проснулась, был Новый Год, мне было пять, и под ёлкой меня ждала коробка конфет от деда Мороза.

Потянулись годы. Садик, школа… Родители развелись, долго судились и в итоге оставили меня на попечение дяди, о существовании которого я до двенадцати лет даже не знала. Папа остался в городе, но напрочь забыл обо мне. Мама уехала жить за границу. Пришлось привыкать к новой семье, к новым порядкам, но там было весело, потому что был старший братик, хоть и двоюродный. Он обзывал меня ириской — в шутку, по-доброму.

Я окончила школу пусть и не с отличием, но очень хорошо. Поступила в институт и получила профессию преподавателя истории. Дядя помог устроиться на работу в престижный лицей, где я познакомилась со своим будущим мужем Сашей — он работал там же учителем информатики. А потом к нам пришёл учиться мальчик, который мне кого-то очень сильно напоминал. Я всё никак не могла понять, кого именно, пока его мама не пришла разбираться, почему её гениальный шалопай получает по истории тройки вместо пятёрок.

Наташка. Двадцать лет прошло, но крепкая детская дружба не забылась. Мы ведь столько дел натворить успели, пока меня не спихнули на дядечку… Я ведь пыталась её отыскать, когда чуть-чуть подросла и стала более самостоятельной, но её семья уже успела переехать, а новым владельцам квартиры адрес не оставили.

Мы снова сдружились, но теперь уже семьями. Наташка выскочила замуж рано, но обзавестись ребёнком у них долго не получалось. Я пожаловалась, что мне уже тридцатник, а у меня это вообще не получается, хотя проверялись оба, и врачи утверждают, что никаких проблем нет. Подруга поделилась по секрету, что знает верный способ. Она, оказывается, у какой-то колдуньи-целительницы несколько лет училась, пока та не покинула этот бренный мир. И Наташка теперь вроде как тоже целительница, но если я не буду верить в успех её помощи, то ничего не получится. Ребёнка хотелось очень и мне, и Сашке, поэтому я согласилась верить.

Сначала подруга месяца три гоняла меня по семи разным церквям, где нужно было ставить свечки семи разным святым. Потом мы от чего-то непонятного очищали мою ауру. Финальным аккордом всей этой эпопеи был выезд в полнолуние на городское кладбище, где мне предстояло обратиться к высшим силам с просьбой ниспослать дитя. Ну и там жертву принести — зёрна и свою кровь. Я выразила сомнение в логичности всего, что происходит, потому что Наташка в своей бурной деятельности беспардонно смешивала разные религии и обряды. Она в ответ заявила, что практически все христиане в душе язычники хотя бы потому, что боятся баб с пустыми вёдрами, чёрных кошек и просыпанную соль.

Нам помешали. В самый ответственный момент, когда я уже заканчивала читать текст заговора и сыпала на кладбищенскую землю зёрна, нас окутал густой вихрь тумана, и женский голос громко приказал: «Не делай этого!». Наташка завопила, что останавливаться нельзя, иначе будет беда. Подбежала ко мне, чтобы помочь завершить начатое, а я от страха лишилась чувств.

Очнулась в своей комнате, в своей постельке и принялась звать маму, потому что мне приснился страшный сон. Мне снова было пять, и жизнь началась заново. Садик, школа, Наташка… Компания отца разорилась, потом он от нас ушёл, но появился дедушка Саша — мамин папа, которого я считала давно усопшим. Мирно жить не получалось, потому что дед с мамой всё время ругались из-за того, кто из них меня воспитывает. Так я узнала, что где-то у меня есть родной отец — негодяй и пьяница. Познакомилась с дядей Борей и его семьёй, но они меня не приняли, и дедушка оставил попытки нас сблизить.

От постоянных нервотрёпок я искала спасения в обществе подруги. У чужих людей дома мне было намного комфортнее, чем рядом с родными. Наташкины родители меня жалели.

В том году, когда мне исполнилось шестнадцать, они купили домик в деревне недалеко от города — вместо дачи. Сад, большой участок, свежий воздух… Запущенное всё, но я была согласна вкалывать до седьмого пота, лишь бы только они уговорили мою маму отпустить меня с ними. Каникулы же, а дома находиться невыносимо.

Меня отпустили до середины августа, и радости моей не было предела. Дедушка только ворчал, что слишком много самостоятельности в таком возрасте — это вредно.

Однажды Наташка по секрету сообщила мне, что в эту деревню когда-то очень-очень давно ссылали ведьм. Потом они постепенно все умерли, конечно, но место это всё равно считается проклятым. Страшилка на ночь, подслушанная в местном магазинчике. Мол, дожди летом деревню стороной обходят, и поэтому на полив много воды расходуется. Я отнеслась к этому скептически, а она прониклась. Начала донимать местных расспросами и даже дом на краю нашла полуразрушенный, в котором, по слухам, тоже ведьма жила. Пришла вся взбудораженная и сообщила, что там «реально жутко и, кажется, водится призрак». Я не поверила, а она решила доказать, что не врёт.