три недели — по одному в семь дней, — и сообщил, что первый я должна буду выпить в субботу. Безумно хотелось взбунтоваться, но… маэстро прав — если уж согласилась, нужно идти до конца, какое бы сильное отвращение ни вызывало происходящее.

Однако кое-что всё-таки следовало уточнить.

— Скажите, Гауф, — обратилась я к дознавателю, временно убрав флаконы с зельем в шкатулку с украшениями для ближайшего спектакля, — а если мне кажется, что действие приворотного стало более слабым? В самом начале в присутствии его высочества я почти не могла думать, а теперь могу. Это… нормально?

Гауф несколько секунд просто смотрел на меня, почти не моргая, словно искал что-то в моём лице, а потом усмехнулся. Не язвительно, а как-то… по-доброму.

— Да, Айрин. Всё в порядке. Ваш организм просто адаптировался к зелью и принял навязываемые чувства за истинные.

— То есть… потом, когда я перестану пить приворотное, всё пройдёт?

— Разумеется.

Это утверждение меня немного успокоило. Значит, ничего необычного не происходит, и то, что я уже не так схожу с ума от присутствия Арчибальда, — это, видимо, сродни тому, как алкоголикам нужно всё больше и больше пить, чтобы почувствовать опьянение. Опьянение первому отделу ни к чему, им нужно просто поддерживать во мне влюблённость в Арчибальда. А она точно есть, несмотря на более спокойные чувства. Но менее яркими они пока не стали, всего лишь перестали сводить меня с ума.

Во вторник его высочество всё же пришёл, и я настолько обрадовалась, что отыграла спектакль на каком-то кураже. Мне хотелось поскорее закончить, удалиться в гримёрную и наконец встретиться с Арчибальдом. Подумать только! Я не видела его всего два дня, а кажется, будто прошла целая вечность.

Что ж, видимо, я радовалась всё же слишком бурно, раз его высочество решил, что может меня поцеловать. И не сказать чтобы я была против… Точнее, одна часть меня точно была «за», но вот вторая…

Это и испугало по-настоящему. Двойственность чувств и желаний, а вовсе не то, что Арчибальд может злоупотребить ситуацией. Я уже давно поняла, что он не такой человек и не станет пользоваться влюблённой девушкой, словно вещью, которую можно потом взять и выбросить. И Арчибальд подтвердил мои мысли, остановившись и пообещав, что не тронет…

Вновь было стыдно. За обман. А ещё, как ни странно, за свой нелепый страх. Я ведь понимала, что принц в любом случае не сделает мне ничего плохого. Наоборот, это я делаю плохое, а он всего лишь ухаживает за понравившейся девушкой, деликатно и осторожно. И у меня нет причин его бояться. Я и не боялась его, а вот себя — да. Того, что потеряюсь во всём этом. Перейду какую-то грань и не смогу больше уважать свою личность после подобного обмана.

Защитница, как же это всё сложно! И не удивительно, что Арчибальд не может разобраться в моих эмоциях, несмотря на свою эмпатию, — я и сама не могу в них разобраться…

.

В среду его высочество не пришёл, но прислал очередной букет, и вновь зачарованный, но немного иначе. Когда я прикоснулась к одному из цветков, на этот раз из букета вылетели не бабочки, а пчёлки и стали кружить над ним, забавно жужжа песню из «Чудовища», которую я исполняла в конце спектакля. Из-за чего у меня возникло подозрение, что Арчибальд сам зачаровывал букет… Или маг, который это делал, смотрел спектакль? Иначе непонятно, как можно подобным образом воспроизвести мелодию. Хотя я, разумеется, не специалист в магии, но всё-таки понимаю, что нельзя воссоздать то, чего не слышал.

Букет, который после окончания спектакля превратился в обычный, я оставила в гримёрной, а сама решила немного нарушить инструкцию маэстро и отправилась домой не в заказанном магмобиле, как обычно, а пешком. И у меня на это были свои причины.

Чуть ранее прошла гроза, а я всегда любила гулять по городу после дождя, наслаждаясь ароматом мокрой земли и набухших почек. Словно сама жизнь говорит с нами после грозы, когда брусчатка под ногами чёрного цвета от влаги и на кончиках веток висят прозрачные капли небесной воды. И все тревоги отступают, бессильные перед вечным спокойствием природы, когда кажется, что даже воздух — и тот стал легче, облегчая заодно и тревогу в сердце.

Как бы я хотела, чтобы ничего из того, что случилось со мной за последние пару недель, вовсе не происходило! И весь ужас был в том, что я одновременно и не хотела этого, не желая жертвовать знакомством с Арчибальдом даже ради собственного спокойствия. Да, я мало что делала по собственной воле, но… несмотря на то, что меня заставили полюбить принца, в одном я была уверена — я хорошо отношусь к нему не потому, что приворожена, а потому что он прекрасный и благородный человек. Человек, чьё особенное отношение и тёплые чувства должны льстить… и льстили бы, если бы не проклятый приворот!

А если бы… по-настоящему?..

Я даже зажмурилась, представив, что нет никакого Гауфа, флаконов с зельем и приказов первого отдела, а мы с его высочеством познакомились сами по себе, и он просто… заинтересовался мной… Нет, глупость. Не мог Арчибальд заинтересоваться такой, как я! Если бы не зелье, он бы меня даже не заметил. Да и я… что было бы со мной без влияния зелья? Думаю, то же самое, что и при попытках поухаживать других мужчин — я зажималась бы и хотела поскорее убежать. При таких условиях Арчибальд не стал бы настаивать на встречах. Даже если бы он каким-то чудом «клюнул» на меня, что я с трудом могла представить. Нет, его высочество обратил внимание на меня только благодаря зелью…

— Айла Вилиус? — раздался неожиданно чей-то голос позади, и я чуть вздрогнула. Но быстро справилась с собой и, обернувшись, уставилась на незнакомую женщину, которая стояла в паре шагов от меня и улыбалась одними уголками губ — светло-серые глаза, напоминающие сталь, оставались при этом холодными.

Впрочем… незнакомую ли? Мне казалось, я уже где-то видела это лицо. Лицо аристократки. С тонкими ниточками чёрных бровей вразлёт — как изящные росчерки пера над глазами цвета льда, — длинный и узкий нос, ярко-алые полные губы. И волосы — такие же кудрявые, как у меня, только не русые, а тёмно-каштановые, насыщенные, почти чёрные.

— Вы узнали меня, Айрин? — улыбка женщины стала чуть шире. — Я пару раз приходила в театр к вашему… маэстро. Вы