Целителя, умеющего молчать. Кто от вашего рода уполномочен на подпись? Есть человек, готовый взять на себя долю ответственности? Насколько мне стало известно, вы, юноша, живете вдали от семьи, без опеки.

Я переглянулся с Ариной. Та снова хлопнула ресницами.

— На один бой этим поручителем готова стать я. В случае вашего одобрения Андрей найдет человека для подписания годового контракта.

Хм, интересно как. Бои подпольные, а контракты-то все равно существуют. Значит, не все так жутко. Есть у организаторов страховка на форс-мажорный случай! А меня на «слабо» проверяют. Дескать, запугаем и посмотрим, каков уровень твоей уверенности в «механике». Дрогнешь — тогда дальше смысла нет разговаривать. Теперь насчет поручителя. Кого попросить? Напрашивается господин Ломакин, но я не хочу к нему обращаться с просьбой. Адвоката Илюшу попросить? А что? Он теперь мой Слуга по юридической линии, имеет право подписи. Если откажется, возьму на заметку. Мне слабохарактерные люди не нужны. В крайнем случае попрошу дядьку Матвея. Тот сам по себе анархист, должен согласиться.

— Тогда прочитайте договор, — куратор нагнулся, внизу что-то заскрежетало, стукнуло железо. Там у него сейф спрятан, что ли? — Вот, пожалуйста, в двух экземплярах. Ручку?

— У меня своя, — щелкнув замком клатча, Арина извлекла из него ручку серебристого цвета и углубилась в чтение, отдав второй экземпляр мне.

Контракт оказался обычным, с несколькими параграфами. Не разглашать тайну, отказаться от претензий в случае травмы и последующей за ней инвалидностью (хм, тут же все одаренные, умеющие лечить переломы и гематомы). Радовало, что бои не идут до смерти одного из противников. Организаторы — пушистые и белые, отвечают только за своевременное оповещение бойцов о начале боев и за предоставление технических комнат, где можно подготовиться к выступлению, отдохнуть, помыться. А вот и насчет денежек пункты пошли. Вступительный взнос — десять тысяч, как гарантия, что ты внезапно не соскочишь, испугавшись последствий. К чести устроителей, они их возвращают, когда контрактер проведет минимум пять боев. Насчет премиальных я читал внимательно. Не скажу, что деньги мне нужны как воздух, но казаться перед серьезными людьми бессребреником совсем глупо. Так, и что там у нас? Существуют три группы бойцов, разделенных по рейтингу. У кого он выше ста тысяч — тот входит в группу «альфа». От девяносто девяти тысяч до шестидесяти тысяч — это «бета». Низовая категория названа «омегой». Чтобы пробиться в элиту, нужно побеждать чуть ли не в каждом втором бою. Но частота боев тоже варьируется, и тут нужно постараться, чтобы тебя заметили и предлагали выступать почаще. Призовой фонд формируется за счет ставок. А они здесь просто сумасшедшие, подозреваю. Бои в «скелетах» любят не только подростки и студенты. Бойцы из «Омеги» получают, конечно, мизер. Неважно. Сейчас нужно набраться опыта и подтянуть форму перед «Венецианскими каникулами» — так назвали предстоящий турнир, кстати.

Обнаружил внизу приписку, что тестовый бой мне не принесет ни копейки.

— Есть вопросы? — нарушил молчание куратор.

— То есть вам не принципиально, если я буду выступать в «механике»? — решил я уточнить, чтобы потом соперники не выкатывали претензии.

— Я больше о вашем здоровье беспокоюсь, юноша, — криво улыбнулся мужчина. — Если одаренный хочет выступать в бронекостюме старого образца — его дело. Интегратор все же предпочтительнее.

— И никаких претензий от бойцов по комплектации бронекостюма не будет?

— Ну… автоматические пушки, компактные гранатометы и другое огнестрельное оружие исключено. На ринг выходят драться с помощью магии, а из защиты — только стихийный доспех. Этого достаточно?

— Да, — кивнул я.

— Назад не сдадите, Андрей Георгиевич? — спросила Арина, пряча волнение.

— Ни в коем случае.

— Тогда поехали, — чуть нервно произнесла девушка и витиевато расписалась на двух листах. — Теперь ваша очередь.

Анатолий Ярославич поставил свою подпись и пристукнул печатью, что меня насмешило. По сути, на моих глазах разворачивается договор о контрабанде услуг, пусть и столь специфических. Как будто печать имеет легитимную силу. И кому сей документ будут предъявлять в случае невыполнения условий? Надо потом Голицыну расспросить поподробнее. Вдруг какая-то ловушка?

— Один экземпляр ваш, Арина Васильевна, — куратор легким касанием пальца отправил по столу контракт в сторону княжны, и я уловил легкое повышение магического фона. Вернее, антимагические волны всколыхнулись во мне, но тут же улеглись, поняв, что нет никакой угрозы носителю. — Бой состоится пятого марта, Андрей Георгиевич. Где и когда, я проинформирую княжну Голицыну.

— Понятно, — Арина поднялась, и я следом за ней. — До свидания, Анатолий Ярославич.

— Всего доброго, молодые люди, — мужчина все-таки проявил вежливость и проводил до двери девушку, мне же кивнул с холодком в глазах.

Уже в машине я спросил княжну:

— А эта филькина грамота какой-нибудь вес имеет?

— Лучше не проверять, — вздохнула Арина. — Конечно, имеет. Ты сам убедился, что подобные бои патронируют серьезные люди. В этой структуре есть собственная служба безопасности, боевое крыло и долговые агенты. А раз подпольные бои позиционируются как незаконная структура, то и все, кто в ней состоит, на эти самые законы плевать хотели.

— Мафия?

— Ну… скорее, синдикат.

— Ого! А вам не страшно, Арина Васильевна, ввязываться ради меня в это дело?

— Я рисковая девушка, — улыбнулась Голицына. — И собираюсь заработать на тебе большие деньги.

— Верите в меня?

— Ой, давай на «ты»! Неудобно себя чувствую, словно в старушку превратилась. В лицее субординацию соблюдай, но не с глазу на глаз.

— Хорошо, я не против… Арина, а кто он такой, Анатолий Ярославич? Мне показалось, вы знакомы друг с другом.

— Знакомы, — нехотя произнесла девушка, глядя в стриженный затылок водителя. — Он мой родственник по маминой линии. Князь Прозоровский-Голицын. Правда, не любит афишировать эту связь, потому что ходит по тонкой грани закона. В нашем Роду о его делах хорошо известно. Я же очень рискую. Отец узнает — мне конец. Замуж отдаст за какого-нибудь разорившегося дворянина.

— Зачем так-то? — поразился я.

— В назидание другим, — Арина посмотрела на меня и улыбнулась. — Не бойся, Андрей. Я удачливая, а значит, все будет хорошо.

— Хотелось бы верить, — пробормотал я, глядя на нежный овал лица княжны. — После того, что услышал, сразу расхотелось выступать. За тебя беспокоюсь. Замуж не по любви — та же каторга, только моральная.

— Ты такой милый, Андрей! — рассмеялась девушка, не обращая внимания на