просторным лугам на берегах Тисы, а гуси ковыляли за деревенскими девушками, которые выводили их на пастбище, неся шесты с развевавшейся белой холстиной, за которыми птицы привыкли послушно следовать.

Утром тетушка Жужи работала в своем саду, ухаживая за цветами. Она прополола грядки от сорняков и срезала несколько цветов, чтобы в доме поставить их в керамические горшки и стеклянные банки, которые она расположила на подоконниках. Один большой керамический горшок с самым красивым букетом цветов она определила в центр стола. В окружавших ее кальвинистских семьях цветы редко вносили в дом. «Дом, окруженный павлинами и соснами, не будет долго стоять», – ей часто доводилось слышать эту фразу от деревенских. Но ей было все равно, поэтому ее дом буквально утопал в цветах. Иногда их было так много, что он начинал напоминать цветочный рынок.

К тому времени, как приехала Лидия, тетушка Жужи привела себя в порядок после утренней работы в саду. Она, строго следуя правилу для выходных дней, которое она ввела сама для себя, приняла ванну в дубовой кадке, отмывая себя в ней жесткой щеткой. После этого она собрала волосы в аккуратный пучок и надела свежевыстиранное платье. После этого тетушка Жужи внимательно осмотрела себя в небольшом ручном зеркале, которое держала в своей спальне. Она припудрила свое лунообразное лицо свежей мукой, от которой в солнечных лучах стали искриться, отражаясь в зеркале, белые крупинки, и облизав два пальца, пригладила волосы. Придвинув зеркало поближе, она поискала признаки появления новых морщин и новых пигментных старческих пятен, проглядывавших сквозь слой муки. После этого тетушка Жужи отодвинула зеркало, чтобы рассмотреть себя издали. Она отметила, что стала походить на круглую спелую сливу в свежем и чистом платье с безупречно уложенным на голове пучком волос, из которого не выбивалась ни одна прядь. Бывшая повитуха опустила зеркало. Несмотря ни на что, в целом она осталась довольна своей внешностью. Ведь, как-никак, сегодня у нее был день рождения. Ей исполнялось шестьдесят лет.

Воскресенье было днем визитов к ней в честь этого праздника, и тетушка Жужи ожидала, что небольшая группа двоюродных братьев и сестер из Тисакюрта, включая ее двоюродную сестру Кристину, приедет к ней домой на небольшое празднование. Они хотели организовать вечеринку в честь нее.

Кристина работала повитухой в Тисакюрте – по времени примерно столько же, сколько и тетушка Жужи в Надьреве. Кристина была безусловной союзницей тетушки Жужи с тех пор, как начались неприятности с судом, хотя она мало чем могла помочь своей родственнице. Ее двоюродный брат, работавший на почте, был крайне осторожен в отправке писем или телеграмм в тюрьму и старался, чтобы ее корреспонденция передавалась непосредственно через него. Кристина ждала, пока тот приходил на почту в Тисакюрте, а затем совала ему в ладонь нацарапанную записку. Часто она просто шептала ему сообщение, чтобы он передал его тетушке Жужи. Обе повитухи – и Кристина, и тетушка Жужи – знали, что им следовало действовать крайне осторожно. Доктор Цегеди-младший уже приступил к изучению медицинских архивов Тисакюрта, и, хотя это пока еще и не имело каких-либо последствий, меры предосторожности отнюдь не были излишними.

Тетушка Жужи принимала свою семью, приехавшую к ней в честь праздника, до глубокой ночи. Во дворе был накрыт стол, и устроенное пиршество по своим масштабам не имело аналогов. Были выставлены все любимые блюда бывшей повитухи. Кувшины с вином и более крепкими спиртными напитками наполнялись бесчисленное количество раз. К тому времени, как бывшая повитуха легла спать, она чувствовала, что уже полностью пресытилась своим удавшимся праздником.

* * *

Тетушка Жужи не слышала, как с легким скрипом открылась ее калитка. Она не видела ни тени молодого человека, который присел у забора на корточки, ни очертаний пистолета, который он сжимал в руках.

Бо́льшую часть дня она провела, занимаясь во дворе повседневными делами. Она сварила деревенское мыло, постирала у колодца во дворе, развесила одежду сушиться на стропилах на чердаке. После этого она развесила во дворе новую скатерть, которую сама сшила. Она отбелила эту скатерть вскоре после того, как соткала ее, и теперь ей предстояло просохнуть.

Ее старый любимый пес дремал в прохладе хлева. Птицы щебетали в кустах у забора, перелетая с одной ветки на другую.

Ступни тетушки Жужи вспотели и распухли в ботинках, которые все были облеплены грязью. Грязь забилась и внутрь, застряв между пальцев ее ног. Ее колени и руки распухли от сильной жары. Солнце нещадно палило. Бывшая повитуха чувствовала, что она словно поджаривается на солнцепеке.

Тетушка Жужи одернула платье, чтобы ей стало немного прохладнее. В кармане фартука у нее лежала старая тряпка, которую она использовала в качестве носового платка, и она достала ее, чтобы вытереть шею и лоб. Положив ее обратно в карман, она после этого вытерла руки о юбку фартука.

Тетушка Жужи всегда чутко прислушивалась к внешним знамениям. Именно поэтому, когда птицы в ее саду вдруг замолчали, она решила прояснить для себя, что могло случиться.

Ранее одна из женщин, практиковавшая в деревне врачевание, пропала без вести. Она была главной соперницей тетушки Жужи и основной конкуренткой Мары, и тетушка Жужи была полна решимости устранить ее. В этой связи ходили слухи, что эта женщина была отравлена, а ее тело утопили в реке. Когда семья пострадавшей обратилась к секретарю сельсовета Эбнеру с просьбой начать расследование, он отказался делать это. Более того, он рассмеялся, когда члены семьи прямо указали пальцем на тетушку Жужи как на возможную виновницу этого преступления.

Сначала бывшая повитуха мало что могла разглядеть при ярком солнце. Ее дом выходил к улице окнами на запад, и солнце слепило ее. Она могла видеть только то, что находилось в непосредственной близости от нее: поленницу во дворе, карниз низкой крыши. Кроме того, бывшая повитуха достаточно хорошо различала участок земли вокруг себя: пучки травы, пробивавшейся из илистой грязи, несколько ярко-желтых одуванчиков, свои ботинки, все в грязи. Всякий раз, когда трава у нее во дворе становилась слишком высокой, тетушка Жужи одалживала у старого Амбруша корову, чтобы попасти ее у себя, или же доставала из хлева старую косу.

Во дворе наступила зловещая тишина.

Сначала тетушка Жужи заметила его ноги, обутые в ботинки. Чтобы увидеть его целиком, она подняла глаза. Она видела, как он наклонился вперед, как его лицо исказилось в гримасе. Оно выглядело таким же изможденным, как и лицо его матери, когда тетушка Жужи видела ее в последний раз. Но, в отличие от своей матери, у него