в Конакри, общались и аплодировали. Это был момент патриотического самовосхваления. Гвинея все еще была примером лишений, но правящий класс восстановил немного гордости, возродив национальную авиакомпанию. Были произнесены речи и организован фуршет. Немецко-египетский пилот, выпускник Thomas Cook Airlines, который был назначен на должность генерального директора Air Guinée International, сказал несколько слов. Выступил и министр транспорта. Министр объяснил, что, несмотря на задержку в несколько месяцев с приобретением самолетов Airbus A320 для нового перевозчика, были изготовлены их миниатюрные копии, чтобы вечеринка по случаю запуска состоялась.

Через шесть месяцев после покушения, вынудившего Дадиса отправиться в изгнание, через несколько дней состоятся первые в истории Гвинеи конкурентные выборы, в которых будут участвовать только гражданские лица. Все кандидаты пообещали тщательно изучить и, возможно, разорвать деловые сделки, заключенные хунтой. Тем не менее на собрании в отеле Novotel среди чиновников и инвесторов, бросивших вызов людям в форме, чувствовалась определенная уверенность. Махмуд Тиам выглядел уверенным, когда работал в зале. Так же как и другой человек, который предпочел остаться в стороне: Джек Чунг Чун Фай, представитель Китайского международного фонда, финансового спонсора авиакомпании.

Как и другие компании, надеявшиеся защитить свои интересы после того, как военные уступят президентское кресло избранному лидеру, Queensway Group хеджировала свои ставки. Жена одного из самых популярных кандидатов на выборах, Селлу Далейн Диалло, была назначена заместителем генерального директора Air Guinée International. Международный фонд Китая приступил к реализации других инфраструктурных проектов, которые были уделом его прав на добычу полезных ископаемых, начав строительство двух электростанций и поставку подвижного состава для железной дороги. Даже когда планы по добыче полезных ископаемых в Гвинее обретали форму, группа мало что говорила на публике (как и Джек Чунг, который отказался отвечать на мои вопросы, когда я подошел к нему на презентации авиакомпании). Один из руководителей горнодобывающей компании, имеющей интересы в Гвинее, назвал China International Fund "призраком".

Тиам планировал вернуться в Нью-Йорк, как только гражданский президент будет приведен к присяге. Откинувшись на диван под высокими потолками своей изящной и благородной министерской квартиры, он был доволен своими бурными восемнадцатью месяцами на посту. Он рассказал мне, что запустил проекты, которые в течение десятилетия превратят Гвинею в крупнейшего в мире экспортера железной руды. Если добавить к этому статус основного источника бокситов, то Гвинея станет стержнем мировой промышленной экономики. Работа Тиама была завершена: "Ничто из того, что мы сделали, не обратимо".

Внизу, на улицах Конакри, народные ожидания того, что голосование изменит несчастную судьбу гвинейцев, были до абсурда высоки. "Все изменится, - задыхаясь, сказал мне Рафиу Диалло, двадцатиоднолетний продавец подержанной обуви на обочине дороги. Правительство изменится, жизнь изменится. Мы будем продавать больше обуви, у людей будет больше денег", - сказал он, энергично начищая пару дешевых туфель на каблуках. Диалло уверенно предсказывал, что гражданское правительство будет полезно для бизнеса и позволит ему увеличить ежедневный оборот с нынешнего уровня в 25 000 гвинейских франков, или около 4 долларов. Более того, по мнению Диалло, правители Гвинеи отныне будут отвечать перед народом Гвинеи. Это будет правительство нашей воли".

Когда я встретил Альфа Конде в парижском отеле в ноябре 2013 года, он был на полпути к избранию президентом Гвинеи. Конде провел долгие годы своей взрослой жизни во Франции, в том числе в качестве профессора права в Сорбонне, в самоизгнании из своей родины, где он сначала выступал за независимость, а затем против сменявших друг друга тиранов. Секу Туре заочно приговорил его к смерти; после отъезда Конде домой Лансана Конте посадила его в тюрьму. Сейчас ему семьдесят пять, он вернулся во Францию в качестве президента и смог взять у меня интервью между встречами с французскими министрами, что свидетельствует о возвращении Гвинеи в лоно международного сообщества.

Для своего возраста Конде обладал удивительной энергией. Его помощники рассказывали истории о том, как они обливались потом, пытаясь угнаться за ним во время прогулок по Конакри. Но президентство было тяжелым бременем. В перерывах между позированием для фотографий он переминался с ноги на ногу, и выражение его лица становилось ярче, только когда разговор ненадолго переходил на футбол (на той неделе Франция пробилась в квалификацию чемпионата мира, а Гвинея уже давно выбыла).

До президентства Конде никогда не занимал государственных постов. Его сторонники не сомневались в его искренности, но признавали, что поначалу он был не в своей тарелке. Его противники все еще сомневались в его победе на выборах. Потрясающие выборы не выявили явного победителя в первом туре, и после долгих задержек, во время которых сторонники соперников обменивались ударами и обвинениями в нечестной игре, Конде, малинке, пришел с большим отставанием и победил Диалло во втором туре, разрушив надежды Пеула на победу своего кандидата. Иностранные наблюдатели за выборами дали осторожное благословение, и в декабре 2010 года, через 52 года, 2 месяца и 19 дней после провозглашения независимости Гвинеи, Конде был приведен к присяге.

Задача Конде была сопряжена с опасностями. Опасность его усилий по реформированию армии, привыкшей стоять над законом, стала очевидной через полгода его президентства, когда солдаты-перебежчики напали на его частную резиденцию с гранатометами. Он добился облегчения долгового бремени от международных кредиторов Гвинеи, снизил инфляцию и привлек инвесторов, но бедность сырьевого государства не преодолевается за пару лет. У него было несколько влиятельных иностранных друзей - Джордж Сорос, миллиардер венгерского происхождения, управляющий хедж-фондом и филантроп, и Тони Блэр, бывший премьер-министр Великобритании, были среди его советников, - но внутри страны этнические разногласия в Гвинее оставались широкими и периодически выливались в столкновения. Надежды на то, что новый президент изменит подход к ведению бизнеса в Гвинее, особенно в горнодобывающем секторе, по мере истечения срока его полномочий ослабевали. Конде обещал покончить с коррупцией прошлого, но при нем возникли новые скандалы.

Самой крупной битвой Конде, по крайней мере, с точки зрения задействованных денежных сумм и корпоративной мощи тех, с кем он враждовал, была борьба за полезные ископаемые Гвинеи. Получив в наследство страну, входящую в число самых коррумпированных в мире, Конде придерживался философии, которую пропагандировал один из его советников, Джордж Сорос, который был одним из самых видных сторонников "прозрачности" в нефтяной и горнодобывающей промышленности - теории, согласно которой публикация контрактов и доходов снизит коррупцию и повысит подотчетность государства. Соглашение с Queensway Group на 7 миллиардов долларов на добычу нефти, разработку полезных ископаемых и создание инфраструктуры было тихо расторгнуто. Президент назначил расследование для проверки сделок по добыче полезных ископаемых, заключенных при прошлых диктатурах. Одна из сделок, в