Дома же, в закрытой квартире, ее ждал сюрприз: у стены дремала Мешагиль, укутанная в собственную рванину. Встрепанная, она напоминала нахохлившего птенца. Киоре хлопнула дверью, и колдунья проснулась, потянулась с улыбкой:

— Светлый день, не правда ли? Сегодня твой день рождения, — она светло улыбнулась.

— Сколько лет топчу землю, и только узнала, в какой день родилась. Чудеса! — усмехнулась Киоре, без стеснения скидывая мокрые вещи. — А год моего рождения определить не можешь?

Увидев выпиравшие кости таза вздохнула: зря она сетовала на худобу Мешагиль, сама вскоре такой же станет. Мешагиль удивилась:

— Ты не знаешь?

— Меня подбросили к воротам монастыря. Возраст, как понимаешь, монахини на взгляд установили. А днем рождения считали день, когда нашли меня, — пожала Киоре плечами, доставая рыжую краску для волос. — Как ты здесь оказалась?

— Колдунья я или нет? — улыбнулась Мешагиль. — Меня ищут по городу, — с тоской призналась она, сжавшись в комочек. — О, не бойся, сюда не придут! Я бы увидела, будь так… И не пришла бы, — вздохнула она.

Киоре в это время щедро посыпала сухим порошком щетку для волос, а когда расчесалась, стала пламенно-рыжей. Сухие краски из хааната она любила: наносились легко, смывались особым составом просто и быстро и, главное, бесследно. Холодной водой из тазика и губкой умыла лицо и отчистила тело, чтобы хоть немного уменьшить чувство брезгливости после тюрьмы. Упершись руками в посудину, чуть не опрокинула ее, вглядываясь в собственное искаженное отражение.

— Мешагиль, можешь заглянуть в мое будущее?

Отражение колебалось, делая ее то циклопом, то больной флюсом, оно не желало замирать, как будто издеваясь.

— Постоянно пытаюсь. Я чувствую, что связана с тобой.

— Не говори, что ты пришла сюда из хааната ради меня, — она криво улыбнулась и бросила в воду губку, вызвав тучу брызг на грязной поверхности.

— Может быть и так. Силы сказали мне быть в Тоноле, и я это делаю. Силы свели с тобой, и я покорилась. Я действую по наитию, мой дар скорее предчувствие, чем видение будущего. Я буду идти по намеченному пути, пока Силы не скажут, что я не права.

— Ну, тогда что ты чувствуешь относительно меня? Беду?

Киоре плюхнулась на кушетку, прикалывая к голове накладные пряди, покрашенные в тот же пламенный цвет. Она не стеснялась наготы — не перед колдуньей.

— Сейчас дохнуло светом, а значит, в ближайшее время всё будет идти удачно для тебя, — Мешагиль улыбнулась, мягко, светло. — Я у тебя тут посплю, а то колдовство отбирает все силы. Прости, если мешаю… Я уйду…

Она бормотала что-то еще, а Киоре собиралась. Из сундука она достала небольшую косметичку, в которой лежали спирт, щипчики, накладки для грима, распорки для носа. Макияж поправил форму глаз и губ, распорки сделали нос шире. Изменились и очертания лица: там нарисовать светлое, там — темное, и лицо Киоре округлилось, стало лицом Ноарике. Из-под матраса достала сверток с простым белым платьем, пальто надела собственное, хранившееся в этой квартире.

Искать встречи с Эртором пришлось долго: гуляя по парку под зонтом, она успела проклясть эту затею и промочить ноги в низких сапожках. Но, видимо, Мешагиль не соврала об удаче: вскоре Киоре встретила хмурого племянника кардинала, который, увидев ее, расцвел в улыбке.

— Не говорите, что я стала причиной вашей тоски, — улыбнулась Киоре, принимая протянутую руку и поднимая выше зонт, чтобы и юноша смог под ним спрятаться.

— Отчасти это так. У вас совсем ледяные руки! — он коснулся пальцев, неодобрительно качнув головой. — Кажется, пришла пора встретиться с дядей, Ноарике.

Киоре рассмеялась и позволила утянуть себя к карете. Усадив ее и опустившись напротив, Эртор забросал ее вопросами: почему, где, как…

— Мы, простые люди, располагаем собой гораздо меньше, чем дворяне. Дела требовали моего отсутствия в Тоноле.

Эртор слушал ее и кивал: понимал, он прекрасно понимал девушку, ведь такие же дела мешали жить ему! У своего дома Эртор помог ей выбраться из кареты. Киоре с удивлением оглядела небольшой особняк с аккуратно подстриженным садом и подивилась насмешке судьбы: именно его она ограбила, когда не смогла добраться до сокровищ виконта Оленского. Удобно устроившись в кофейного цвета кресле в гостиной, она наблюдала за суетой. Эртор был именно таким, как она полагала — открытым, полным жизни дураком.

— И где же дядя? — спросила она с разочарованием. — Я так хотела увидеть его…

— О, не переживайте! Стоит нам заговорить о чём-то непотребном, как он появится!

Гостиная оказалась уютной, хоть и немного мрачноватой, зато в ней находилось самое настоящее фортепиано, украшенное свечами в ветвистых подсвечниках, но стоявшие на нём ноты покрылись пылью. Эртор суетился, но никак не мог решить, звать ему слуг или нет. растопить камин или нет?

— И о чём же непотребном мы поговорим? — вскинула она брови, тихо рассмеявшись, а юноша, бросив все, подошел к ней и склонился, чтобы поцеловать руку.

— Обо всем, о чем захотим, — хищно улыбнулся он.

— Мой дорогой племянник, — раздалось от дверей, — не стоило открывать дверь самому, может, тогда бы ты узнал, что в доме гости.

В гостиную вплыл кардинал со сверкавшим рубином перстнем. Лицо у него было утомленное, на Эртора он смотрел с укором и бесконечной любовью, какую отец народа обязан испытывать к каждому человеку в империи.

— Дядя, не стоило приезжать в мой дом без предупреждения, вы же знаете, что можете застать меня с… дамой.

Обозначенная дама кокетливо улыбнулась кардиналу.

— А может быть, ваш дядя устал от молитв и желал бы присоединиться к нам? — она стрельнула взглядом в старика, но тот лишь едва нахмурил брови, как строгий родитель. — Во всех наших развлечениях, — и она облизнула губы.

— Ноарике! Ты такая горячая! — Эртор наклонился и поцеловал ее в висок.

— Эртор, прекрати спектакль, — с укоризной произнес старик. — А ты, дитя, покинь этот дом немедленно…

— Пока на меня не снизошла кара за грех? — усмехнулась девушка.

— Истинно так, — кивнул кардинал.

— В грехе я живу с рождения, так что не страшно. Ваш племянник просто очаровал меня своим изложением священной книги.

Киоре потешалась и прощупывала кардинала. Не слишком ли будет его сейчас поцеловать, завладеть прекрасным перстнем и сбежать? Увы, ответ был один: слишком рано! Маска Ноарике ей еще нужна.

— Уверен, трактовка моего племянника была далека от настоящего смысла псалмов Ги-Ра, — жестко заметил он, и любой здравомыслящий человек замолчал бы и извинился.

— Не знаю, оригинал не читала, — ответила она со смехом.

— Ноарике, ты очаровательна! — рассмеялся Эртор.

— Племянник, ты всё больше расстраиваешь меня и свою семью собственным поведением. Неужели отцу всё же стоило отдать тебя в армию?