Шрифт:
Закладка:
Мое сердце бешено колотилось. Я с трудом подыскал слова, чтобы попросить Джессику продолжать.
– А потом вижу: рука! Там рука. Она чем-то посыпает пламя – и мою ночнушку, и меня, – и оно похоже на пыль. Пламя гаснет! Там, куда падает пыль, огонь гаснет. Это они. Они пришли! Наконец-то! Старуха сказала, что они присмотрят за мной и не допустят, чтобы мне причинили вред. Один из них поднимает меня – высокий, Страж. Он не совсем такой, каким я его представляла, но люди никогда не бывают такими, как ты о них думаешь. Другой – Прядильщик Снов. Он идет впереди, рассыпая пыль снов из своего мешка со сновидениями, и там, где падает пыль снов, пламя гаснет. Они выносят меня, опускают на землю. Вокруг люди. Я озираюсь, но не вижу моих спасителей. Они ушли. Интересно, куда они подевались?
Я тяжело вздохнул. Эмоциональный накал был ошеломляющим. Время от времени, слушая рассказ Джессики, я как будто переносился туда во плоти.
– На сегодня хватит, Джессика. Спасибо, это было очень поучительно. Можешь вернуться. – Я провел ее по уровням гипнотической внушаемости до полного сознания. Она покачала головой.
– У меня охре… ужасная мигрень. Вы что-нибудь узнали?
Я порылся в ящике стола в поисках аспирина и попросил мисс Фэншоу заварить нам свой превосходный чай.
– Многое. Ты что-то помнишь?
– Ничегошеньки. Впрочем, кажется, я побывала в каком-то жарком месте. Вся мокрая. Ой, простите. Это был ад, куда попадают те, кто врет и сквернословит?
Когда черный чай высшего сорта от мисс Фэншоу и две таблетки аспирина принесли плоды и я благополучно вверил Джессику дублинскому общественному транспорту, появилась возможность просмотреть сделанные во время сеанса записи. Оказавшись в крайне опасной ситуации, когда ее жизнь была под угрозой, Джессика призвала детские воспоминания о мистических хранителях, и каким-то образом спасители из плоти и крови, как будто наделенные волшебными дарами, действительно пришли ей на помощь.
Дежавю обрушилось на меня, как физически ощутимый удар, и я пошатнулся. Туман забвения, накрывший мой собственный разум, внезапно рассеялся, как настоящий туман под лучами солнца. Я соединил фрагменты знаний, которые пылились, заброшенные и забытые, как будто снял с витрин музейные экспонаты: произошла божественная вспышка, и я понял. Не все – даже не одну десятую, не одну сотую, – но начал понимать. Я прозрел.
7
О чем разглагольствовал Тиресий во время их с Гонзагой пешего путешествия из деревни Ростревор в городок Ньюри и дальше на юго-запад, к прекрасным, воспетым в преданиях и балладах крутым склонам Слив-Гуллиона?
О предполагаемой третьей, пропавшей книге Аристотеля; искусстве и науке разведения коз; доктрине возрождения через крещение; именах и сути призраков; пищевом и моральном превосходстве вегетарианства; причинах и последствиях краха Уолл-стрит и его влиянии на мировую торговлю; процессе брожения, посредством которого молоко превращается в йогурт, и его роли в жизни великих кочевых народов; об их мафусаиловом долголетии; его роли в имперских устремлениях Чингисхана; недавних успехах Бенито Муссолини в Италии и все более грозном статусе Адольфа Гитлера в контексте судьбы Веймарской республики; пользе либо бесполезности мускатного ореха в рисовом пудинге; родительном падеже и сослагательном наклонении в ирландском, с особым вниманием к слову guirin, чьи многочисленные варианты перевода включают мертвую ворону; избыток кишечных газов; настойчивое открывание нижней половины двери из двух частей; медленное прокалывание велосипедной шины; желчного полицейского; карбункул на третьем пальце ноги; характерное свойство лунного света в Килтрасне в последние выходные июня; отплытие в море на надутом свином пузыре; распутство преподавателей-практикантов; разочарование от того, что стакан бренди опустел раньше, чем ожидалось; заячьи зигзаги; разновидность пудинга, который готовят на Михайлов день из картофеля, свиной крови и пюре из угрей; неприятную ситуацию, когда каждая попытка что-то исправить приводит лишь к ухудшению; скабрезного священника.
По какой причине Тиресий прервал означенные рассуждения примерно в двадцать минут десятого утром, где-то в двух милях и трех фарлонгах от Ньюри, на подходе к деревне Бессбрук?
До него дошло, что попутчик не слушает его монологи с обычной сосредоточенностью.
Действительно, Гонзага стоял на насыпи у обочины дороги, глядя поверх живой изгороди куда-то на юг. Ноздри Гонзаги были несколько раздуты, и он, похоже, увлеченно нюхал воздух.
Какова была реакция Тиресия на эти действия?
Он понял, что Гонзага находится в состоянии значительного волнения, что заставило его (Тиресия) озвучить вопрос о причине беспокойства Гонзаги.
Каков был ответ Гонзаги?
(Безупречным пятистопным ямбом) Что, по-видимому, произошла какая-то катавасия в миф-линиях далеко к югу от них; что ему кажется, будто какая-то титаническая сила скручивает и ломает миф-линии, переделывая их в новые, тревожные конфигурации. Особенно беспокоил тот факт, что эти события происходили в районе, который они уже очистили от фагусов и запечатали.
Опишите последующие действия Тиресия.
Вынимает очки из нагрудного кармана; надевает; мгновенно видит на горизонте колоссальную темную массу, похожую на грозовую тучу, пронизанную пурпурными молниями и окруженную обрывками миф-линий длиной в десятки миль, которые колышутся над землей и разбрасывают повсюду фагусы.
Какое слово лучше всего описывает реакцию Тиресия на откровение, дарованное очками?
Испуг.
Какое немедленное и твердое решение приняли путники ввиду тревожного поворота событий?
Отказаться от текущей задачи у прекрасных склонов Слив-Гуллиона и без проволочек отправиться на юг с целью изучения защитных сооружений, которые ранее воздвигли и проинспектировали, рассчитывая сдержать и обезвредить именно такие всплески энергии Мигмуса.
Каков был последний комментарий Тиресия, прежде чем они двинулись на юг?
Что он опасается за юную леди.
8
Город изнывал от жары вот уже двадцать один день. Граждане, первым делом проверяющие с утра свои барометры, обнаруживали, что стрелка застряла на отметке тысячу тридцать миллибаров, а столбик термометра подбирается к девяноста градусам по Фаренгейту. На памяти живущих такого ни разу не случалось. «Три недели, а облегчения все еще не предвидится!» – сетовали газеты. В обеденный перерыв городские парки заполнялись машинистками, продавщицами, секретаршами и младшими клерками, которые скатывали чулки, снимали жакеты, расстегивали воротнички и ели бутерброды, капая на них бриолином. Пожар на складе, в результате которого