и за любое отклонение от линии партии мог вздернуть на рее, тут и деньги не спасли бы. Его стоит оценивать правильно. Он, конечно, не знаток человеческих душ, но и не тупой карикатурный солдафон. Пластическая операция, которую она якобы сделала в сорок пять лет, была не целью, а прикрытием совсем другого процесса. Никто не ездил в это время делать пластические операции в Карелию, более того, девушки ее возраста и положения смеялись, когда я задавал им этот вопрос. Я встретился с патологоанатомом, который ее обследовал: ни за ушами, ни в волосах не было никаких швов! В Карелию она поехала, чтобы спрятаться на полгода. Я предположил, что Ольга была беременна. И когда я спросил у врача, могла ли она родить ребенка, он посмотрел на меня как на идиота. Ольга однозначно была матерью. Ее тело – свидетель. Но если бы это был ребенок от мужа, ей не было бы нужды это прятать. В девяностые годы она жила как в XIX веке. Да, это была роскошная жизнь. Золотая клетка, как назвали бы ее сочинители бульварных романов. Которая, конечно, была лучше клетки жестяной или даже проволочной. Но, попробовав сломать условности своего мира, она могла, как Анна Каренина, столкнуться с чем-то новым и весьма неприятным. Она была не тем человеком, чтобы рис- ковать. И женщина она была изобретательная. Увлечение живописью вовсе не блажь. Она не то чтобы купила поддельного Тропинина, она заказала поддельного Тропинина. Невероятно талантливый ход! Я бы даже сказал, что из альковной коллекции в ее девичьей светелке мог бы вырасти хороший выставочный проект.

Смородина решил не рассказывать о том, с чего началась коллекция. В картину Федора Ольга вцепилась, потому что изображенный на ней мужчина был похож на оператора со съемочной площадки, то есть на одного из ее любовников. Вот что показалось ей интересным! Остроумным! Она решила вешать в спальне отчеты о своих победах, понятные только ей одной. Она отсматривала старые картины с искренним интересом. Вероятно, ее тяготило то, что она не может похвастаться такой хорошей идеей.

– Трудоустроила выпускника какого-нибудь художественного вуза. Не знаю, правда, заплатила она ему или только пообещала продвижение. Все картины были вправлены в разные рамы. Никто не догадался. Она умела и любила наслаждаться тайнами. И особенно изобретательно она подошла к изготовлению портрета особенного для нее человека. Она специально заказала у художника портрет, на котором ее возлюбленный будет изображен кавалером столетней давности. Так как профиль у него был узнаваемый за счет крупного характерного носа, лицо развернули в фас. Примерно так же герцоги размещали в замках или церквях изображения своих любовниц в ролях святых. Теперь она могла наслаждаться своей любовью невозбранно. А незапланированный ребенок от этой связи? Его она родила и при- строила.

Глядя немного в сторону, Смородина на самом деле наблюдал за мимикой Александра. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он снова был похож на одну из его клиенток – девушку, которая в восемнадцать лет удалила себе икроножные мыщцы, чтобы сделать «французские ноги», а к 25, добравшись до лица, изменила на нем все так, что интернету доставалась инопланетная красота, а собеседникам – неподвижная маска. Когда она говорила, у Платона Степановича было ощущение, что он лежит в саркофаге и пытается вести беседу с мумией. Частые общие наркозы привели к тому, что иногда во время беседы девушка просто отключалась, и потом ей приходилось напоминать, о чем шла речь. Александр не отключался, конечно. Но параллель с отсутствием мимики была интересная.

По сути, Александр был таким же, как Ольга, «золотым ребенком», хоть он отчаянно и строил из себя дитя улиц. Но все же он немного от них отличался. Он ни в чем с ней не соревновался и не охотился на нее, он ее любил. А ей это было не понятно, неудобно и не нужно.

– Если это правда, муж не мог не узнать.

– Но он не узнал. Ей повезло. У нее все получилось.

«Интересы у него, судя по культу Сталина, были другие», – подумал Смородина, но вслух не сказал. Он не видел, что лежит в прикроватном столике Александра, причем не сверху, а внутри. Не все показывают свой настоящий иконостас. Вот почему ему нужен был вдумчивый и интеллигентный адвокат. Он хотел убедиться, что никто не узнает о его разбитом сердце. Александр тяжело переживал поражения. При этом ему безумно хотелось поговорить об Ольге и своей любви с кем-то, кто его поймет.

– Позвольте предложить вам гипотезу. Вам, например, вряд ли придет в голову доказывать мне, что вы богатый человек. Я это и так вижу. А теперь представьте, что вы очень бедный! И боитесь, что все это увидят и начнут смеяться над вами, презирать и отовсюду вас прогонят.

– Вы о чем?

– У мужа Ольги было столько оружия, что он мог бы вооружить роту спецназа. Зачем? Он же не на Диком Западе, его и так охраняет государственный аппарат, частью которого он является. Когда человек каждой мышцей на лице изо всех сил пытается показать, что он более мужественен, чем памятник маршалу Жукову, скорее всего, он этой мужественности в себе вообще не чувствует. Это хорошо показано в фильме «Красота по-американски». Я готов спорить на деньги, что в спальню жены он если и заходил, то только в первые годы брака. Под барабанную дробь. Ему это было совершенно не нужно, и он был благодарен ей за то, что она сделала вид, что этого не заметила. Про его настоящие интересы нам бы многое рассказала история поиска в его браузере. Понимаете, если бы у них была близость, он не смог бы не заметить, как изменилось после родов ее тело. Это совершенно исключено. Он не заметил, значит, близости давно не было. Но любовника он бы не потерпел – ведь это сделало бы его смешным в глазах подчиненных. Если бы он решил, что кто-нибудь над ним посмеялся, он уничтожил бы все следы, задев и тех, кто их оставил.

– Похоже на правду.

– Более того, я думаю, что этот любовник был из того же круга, что отец и муж Ольги, – здесь Смородина ступил на очень тонкий лед, говорить «этот любовник, в отличие от других» не следовало. – Я даже думаю, что он был знаком с ее мужем. И когда он понял, что влюблен, его это испугало. Все это было не по правилам и не по расписанию. Не исключено, что он предлагал Ольге уйти