– Значит, вас опять приглашали?

– Простите?

– В Роданфорд.

– Нет, меня не приглашали. Я сама приехала.

– Вот как, – сказал я. – Значит, вы, как эти агенты, что по домам теперь ходят и предлагают купить новое моющее средство?

Её большие синие глаза в недоумении уставились в меня.

– Я вас не понимаю, молодой человек.

– Макс Гарфилд. Могу я к вам как-нибудь обращаться?

– Можете, если хотите. Можете просто Анна, – сказала она.

– Анна, красивое имя. Почему же именно сюда вас так тянет, Анна?

– Было бы глупо, если бы меня тянуло куда-то ещё. Здесь работает мой муж.

Меня как с головы на ноги перевернули.

– Вы – Анна Кочински?

– Верно.

– Простите, – выдавил я.

Она удивилась.

– За что?

– Сам не знаю, – продолжал я изображать барана.

– У вас кровь.

Я опустил голову – здорово я, оказывается, ключицу содрал.

– Чёрт! – сорвалось у меня.

И тут же поправился:

– Извините. Пуговица на груди отлетела. Мне её теперь ни за что не найти.

– Должна быть запасная.

– Это и была запасная. Третий раз теряю.

Я поднял взгляд. Анна всё стояла, всё смотрела на меня большими глазами. У неё своих дел нет? Сколько мы с ней тут околачиваемся? Могла сто раз уже найти предлог, чтобы уйти.

– Знаете, подруга пришивала эту пуговицу. Не пойму, чем её головка была занята.

– Опыт приходит не с тремя пуговицами, – сказала Анна. – В следующий раз попросите, чтобы четыре стежка делала.

– Не уверен, что будет следующий раз, – признался я.

Анна взглянула на тонкий жгутик с часиками на левой руке.

– Мне надо спешить. – Она завела мотор и устремилась от меня твёрдой поступью.

Я едва очнулся от гипноза высоких бёдер и крикнул вслед:

– Не сочтите за дерзость, но пришивать я так и не научился.

Она притормозила.

– Прошу, не бросайте студента в беде. Сорочку мне ещё до экзаменов носить. Мне бы не хотелось огорчать вашего мужа своим неряшливым видом.

Анна развернулась ко мне, и пока её мысли складывались во что-то определённое, ветерок трепал острые концы воротника на белой блузке, привлекая к треугольнику открытой загорелой кожи рассеянное моё внимание.

– Сейчас я думаю о том, – заговорила Анна, – через что предстоит пройти Милеку.

– Вы про следствие? – очнулся я. – Вас проводить?

Она с какой-то тревогой глянула на меня.

– Поднимись ко мне, когда всё кончится.

Прозвучало резко и безапелляционно. Даже поблагодарить не успел.

Из леса на дорожку выкатился Адам, явно поджидавший, когда я останусь один.

– Ты вообще соображаешь, что меня могли убить? – возмутился я.

– Не драматизируй. От соли ещё никто не умирал.

– Соль?

– Вот именно. Думаешь, полиция не вытряхнула из Диксона всё до последней пули? Кстати, кто это был?

– Сон номер один.

Адам равнодушно тронул очки.

– Но в реальности это оказалась Анна Кочински.

– Ещё лучше. Наконец-то, – приободрился Адам. – Я всё ждал, когда она прибудет.

Мои брови взметнулись.

– Зачем, интересно?

Адам хмуро вперил в меня свои медяшки глаз, увеличенные сильным стеклом.

– Макс, у человека горе. Жена, если она не при смерти, должна приехать и поддержать его.

– Ну, тогда она как-то чересчур быстро приехала.

Белобрысый помрачнел.

– Это в самом деле была она? Тогда ночью?

– Она самая.

– Занятно. Но её приезд может ничего не значить.

– Разумеется. – Я пожал плечами. – Нашёл, что хотел?

– Сложно сказать, Макс. Учитывая, что я не знаю, что вообще искал. Полиция давно прошерстила домик и ничего относящегося к убийству не нашла.

– Ну а ты? Нашёл?

– Крохотное пятнышко крови, – медленно изрёк Адам, разглядывая землю под ботинками. – На полу у тахты.

На меня как тень от тучи наползла.

– Кровь Шивон? – спросил я.

– Вероятно, что так, – вздохнул Адам.

Глава 19

Следствие

Следствие началось в два часа пополудни. Довольно небольшое помещение оказалось забито под завязку и напоминало Чёрную дыру Калькутты[70]. Деревню трясло от сильнейшего волнения за последние столетия. Лет двадцать уж точно здесь не происходило убийств, и вот, наконец, развлечение подано. Да какое! Ректорский внучок, представитель божественного рода. Вот уж досталось небожителям!

Мы с Адамом ютились стоя в конце зала, взирая поверх плотно восседавших дам на доктора Шоннеси, назначенного коронером. Пока он готовил бумаги, до нас доносился шёпот с последних рядов:

– Глядите, как Кочински похудел. Вон, в первом ряду. Говорят, не ест ничего.

– Бедняга. Впрочем, я бы тоже не ела. Пост во имя усопшего ещё не отменяли. Но его костюм слишком коричневый. Я бы носила только чёрное весь год.

– О, и преподобный Лерри здесь.

– Как всегда, в поисках жертвы. Рыщет надломленные души, только бы потянуть из слабого тельца.

– Миссис Вайтенхоу, что вы такое говорите!

– Я всегда говорила, что он похож на дьявола в рясе. Слышала, убийца тоже был в рясе, в крови своей жертвы.

– Миссис Вайтенхоу, как вам не стыдно! Он священник!

– И что? Как будто священники не дышат воздухом. У него такие же беды, как и у всех! Да и крест из его подвала взят, тот, на котором распяли. Совпадение ли?

– Ну, знаете, миссис Вайтенхоу!..

– О, мистер Секвойя пожаловал. Говорят, не просыхает нынче…

– Тео его собаку съел. Я сама слышала.

– Нет, кота. Собака была мистера Дарта.

– Нет, это была чужая собака…

Несколько головок в шляпках, завидев меня, поспешно отворотили предательский румянец. Мои милые кошелёчки зашлись стыдом. Поглядим завтра вечером, как их благочестие заквасится в винный перегар.

– Не новая ли это миссис Кочински? Вон там, со скарабеем на лацкане?

– Молодая жена всегда к несчастью.

– Боже, как она красится! Где только её манеры!

– Помилуйте, но это же не скарабей, а моль какая-то. Скарабей гораздо толще, а крылья у него не такие длинные. Мой Артур привёз мне книгу о скарабеях после службы в Египте.

– Да, со вкусом плохо у малышки. А сколько лака в волосах!..

– Тихо! Коронер…

Доктор Шоннеси откашлялся и пригласил первого свидетеля. Хиксли настоял, чтобы это был Адам. Мой друг протиснулся сквозь толпу, поправил очки и напустил на себя важный вид. Нет смысла пересказывать в подробностях.

Адам поведал, как мы услышали крики, находясь в подвале церкви, как побежали в лес и обнаружили тело. Упомянул о Диксоне и его словах. Последнее произвело впечатление на женщин в зале, но не на коронера. Хиксли поблагодарил Адама.

Отец Лерри в сущности повторил всё вышеизложенное, добавив, что знает Диксона много лет и что это человек чести. В конце Лерри рассказал, как в день убийства рано утром к нему прибежала Шивон