— Ну, изначально было две картины. Но вторая уже упакована, — он вытащил карманные часы и взглянул на них, — и на пути в Манчестер.

Я удивленно заморгала.

— Лоуренс Коул. — Джентльмен протянул руку — Знаток искусства.

— Знаток?

— И неплохой. Не обращайте внимания на мистера Трэвора. Некоторые члены клуба странно относятся к присутствию женщин в этом месте. Он просто заботится об их интересах.

Я фыркнула.

— Не обязательно быть грубым, заботясь об этом.

Мистер Лоуренс хохотнул.

— Да у вас характер, мисс…

— Харгривз. Вайолет Харгривз.

Он вопросительно посмотрел на меня.

— Родственница Маркуса?

Я на секунду замялась, боясь, что папа узнает о моей поездке, но уверенно кивнула.

— Мой отец.

Джентльмен улыбнулся.

— Чудесно! Замечательно! Маркус Харгривз — большой человек.

Я улыбнулась, желая быстрее перейти к делу.

— А Эдвин? — поинтересовался мистер Коул. — Откуда вы знаете Эдвина?

От простого упоминания имени я залилась краской.

— Он наш сосед в Сассексе. И друг семьи.

— Еще один достойный человек, — сказал Лоуренс. — И такой талантливый.

— Действительно, — согласилась я, хотя профессиональные успехи Эдвина, как адвоката, меня никогда не интересовали.

— Его картины поразительны, — продолжил Лоуренс. — Незрелые, конечно, но многообещающие.

Его картины? Не понимая, я уставилась на Лоуренса. Эдвин не упоминал о своих работах и мне ни разу их не показывал.

— Хотите взглянуть?

Джентльмен посмотрел на мистера Трэвора, который все также что-то записывал в бухгалтерской книге.

— Без паники! Я сопровожу мисс Харгривз в зал заседаний. Мы вернемся через пятнадцать минут.

Тот даже не взглянул на нас.

— Если через тридцать минут вы не вернетесь, придется пойти за вами.

— Прекрасно. — Лоуренс скорчил гримасу, и я не смогла сдержать улыбки. — Пойдемте, мисс Харгривз. Посмотрим на картину Эдвина.

Мистер Коул предложил мне руку, и мы вместе поднялись по широкой лестнице на второй этаж клуба, затем прошли в длинный зал с большим столом. На другом конце комнаты на стене висел «Король Кнуд».

Я задохнулась в шоке.

— Но…

Моя картина! Моя! Почему джентльмен думает, что ее нарисовал Эдвин?

— Чудесно, не правда ли? — сказал Лоуренс. — Эдвин очень скромный. Он сказал мне, что подписал картину лишь в поезде по дороге в Лондон.

— В поезде… — тихо повторила я.

Мысли лихорадочно скакали. Я подошла ближе и прочитала подпись Эдвина внизу холста.

— Не понимаю.

Опустившись на стул, я со смесью ужаса и гордости не отрывала глаз от картины. Она чудесно смотрелась в раме.

Лоуренс улыбнулся.

— Полагаю, вы не знали, что Эдвин настолько идеален? Должен признаться, я тоже поражен.

Джентльмен присел рядом.

— Ваш друг не хотел показывать свою работу, но я уговорил. Когда он узнал, что работу можно продать, то был очень удивлен.

— Конечно, — пробормотала я.

— Промышленник по фамилии Хьюз в Манчестере купил одну из них. Он планирует повесить ее в офисе своей фабрики.

Имя было знакомо: отец изредка сталкивался с тем человеком. В голове не укладывалось, что папа сможет лицезреть картину и не узнать, что художник — его собственная дочь.

— А эту? — спросила я. — Эдвин подарил клубу?

Лоуренс вновь хохотнул.

— Боже правый, нет! Я купил, по сниженной цене, конечно.

— Конечно.

— И одолжил клубу. Они сделают небольшую табличку, где укажут, что данная картина из моей коллекции. А Эдвин обещал показать мне свои следующие работы.

Я посмотрела на «Короля Кнуда» и перевела взгляд на Лоуренса.

— Вы верите, что сможете продать больше? — Мой голос запнулся. — Еще больше картин?

— Без сомнения, — улыбнулся джентльмен. — Такой талант, как у Эдвина будет достойно оплачен. Уверен, я смогу продать все его картины. Они сделают его очень богатым.

Я вскочила с места.

— Мне нужно идти. Боюсь опоздать на поезд.

Под озадаченным взглядом мистера Коула я поспешно схватила сумку, сбежала по лестнице и очутилась на улице. И только оказавшись в экипаже на пути к Лондонскому мосту, поняла, что не спросила, во сколько мистер Лоуренс оценил картины.

Глава 46

В поезде по дороге домой было жарко и неудобно. Я пыталась уснуть, но вихрь мыслей не давал покоя. В дремоте перед глазами мелькал Милле, говоривший мне, что мы должны быть на связи, Лоуренс, восхищающийся моими работами, Эдвин, вравший мне о выставке работ в клубе, шок от увиденной подписи на моей картине.

К тому времени, как добралась до Сассекса, я была взвинчена и вымотана. Сойдя с поезда, остановилась подумать. Не терпелось посмотреть в глаза Эдвина и узнать, почему он присвоил мое творчество. Но сейчас он на работе в Брайтоне. Я знала, где его офис, вернее, знала название улицы. Будет безумием, если я направлюсь прямиком туда?

Не успев до конца обдумать эту мысль, ноги уже несли меня в сторону моря. Я с легкостью нашла офис: белое здание с парадным входом, где красовалась табличка «мистер Форрест». Удивляясь выросшей за последние пару дней смелости своих поступков, я толкнула дверь и вошла внутрь.

— У меня встреча с Эдвином Форрестом, — сообщила я клерку за столом.

Он раскрыл книгу посетителей в кожаном переплете. Я остановила его, положив свою руку на его.

— Просто передайте ему, что пришла Вайолет Харгривз.

Мужчина взглянул на меня, кивнул, будто вспомнив, кто я, хотя мы с ним до этого не встречались, встал и исчез в соседней комнате. Я была поражена тому, что он сделал в точности то, о чем я попросила.

Мужчина вновь появился в дверях и жестом пригласил в комнату, из которой только что вышел. Я глубоко вздохнула и вошла. Эдвин тотчас захлопнул дверь и схватил меня за запястье.

— Что тебе здесь нужно? — зашипел он. — Как ты смеешь являться сюда и ставить под удар мою работу и репутацию?

Я в бешенстве вырвала руку, не утруждая себя необходимостью говорить тише:

— Твою работу? А как же моя работа? Сколько денег ты получил за мои картины, Эдвин? Сколько?

Он побледнел.

— Ах!

— Ах, — передразнила я.

Эдвин вздохнул и сел за стол.

— Сядь, — велел он.

Я повиновалась. Он потер лоб и снова вздохнул.

— Как ты узнала?

— Я познакомилась с твоим другом Лоуренсом. Он показал мне мою картину, подписанную твоим именем. И сказал, что ты продал обе работы.

— Он назвал цену?

Я покачала головой:

— Лишь сказал, что ты разбогатеешь.

Я с презрением выплевывала слова.

Эдвин улыбнулся.

— Не я, моя дорогая, а ты. Ты разбогатеешь.

Я почувствовала замешательство, как тогда в клубе, когда глядела на свою картину. И уставилась на Эдвина.

Он открыл ящик стола и вытащил пачку купюр, перевязанную синим шнуром.

— Собирался подождать, пока не составлю контракты, —